Императрица Мария Федоровна

Через несколько дней, после взятия Екатеринбурга неподалеку от тюрьмы были найдены два трупа. Здесь же была обнаружена расписка на имя гражданина Долгорукова в получении 80 000 рублей. Воспитатель царских детей Жильяр, находившийся в то время в Екатеринбурге, писал: «По описаниям свидетелей очень вероятно, что это было тело князя Василия Александровича Долгорукова. Что касается другого, есть все основания думать, что оно было телом генерала Татищева». Как В.А. Долгоруков, так и И.Л. Татищев были среди тех 38 человек, которые добровольно отправились в Сибирь вместе с арестованным царем и его семьей. Князь В.А. Долгоруков, генерал-майор свиты, во время войны состоял при Николае II в Ставке. Граф И.Л. Татищев был генерал-адъютантом великого князя Владимира Александровича. Был расстрелян 10 июля 1918 года большевиками. «И тот, и другой, – писал в своих воспоминаниях Жильяр, – умерли, как они это и предвидели, за своего Государя. Генерал Татищев говорил мне однажды в Тобольске: «Я знаю, что я не выйду из этого живым. Я молю только об одном, – чтобы меня не разлучали с Государем и дали мне умереть вместе с ним». Он даже не получил этого последнего утешения».

Графиня Гендрикова и г-жа Шнейдер через несколько дней после убийства царской семьи, были увезены из Екатеринбурга и доставлены в Пермь. С 3 на 4 сентября 1918 года они были расстреляны. Их тела были найдены и опознаны 7 мая 1919 года, захоронены на местном кладбище.

Матрос К.Г. Нагорный, состоявший при цесаревиче, и лакей Иван С. Седнев были расстреляны в окрестностях Екатеринбурга. В начале июня 1918 года тела были найдены на месте расстрела и захоронены.

Среди верных и преданных царю людей, погибшие в те роковые для России годы, были люди разного происхождения, разного социального положения, разной национальной принадлежности. Здесь были генералы, графини, врачи, преподаватели, воспитатели, офицеры, повара, простые матросы. Это были люди православные, верившие в Бога, Царя и Отечество. Они без колебаний пожертвовали жизнью и мужественно пошли на смерть «а между тем, – как замечает в своей книге француз П. Жильяр, – матросу (имеется в виду К. Нагорный – Ю.К.) стоило сказать одно слово, чтобы спастись: ему достаточно было отречься от своего Государя. Этого слова он не сказал. Они поступили так потому, что уже давно в глубине простых и пламенных сердец, обрекли свои жизни в жертву тем, которых любили и которые сумели создать в окружающих столько привязанности, мужества и самоотвержения».

Великий русский поэт С.С. Бехтеев, узнавший о гибели царя и его семьи в Севастополе в 1920 году, посвятил замечательное стихотворение: «Жизнь за царя» русскому матросу К.Г. Нагорному, который позволил себе выразить протест против изъятия у цесаревича Алексея висевшей над его кроватью иконой.

В годины ярости кровавой,
Преступных слов и гнусных дел…
С своим Царем пошел в изгнанье
Ты, верный раб и честный друг.
И скорбь и жребий зло-суровый
Ты с Ним в дни горя разделил
И, за Hero томясь, оковы
В предсмертный час благословил.
И пулей в грудь навылет ранен,
Ты умер, верностью горя,
Как умер преданный Сусанин
За православного царя…
Пройден свободы хмель покорный;
Забудет Русь кровавый бой…
Но будет жить матрос Нагорный
В преданьях Родины святой.

«Та страна, что могла быть раем, стала логовищем огня…»

Наступило 6 августа 1918 года. Снова жаркий августовский день. Праздник Преображения Господня. Марии Федоровне нездоровилось. Она ощущала полный упадок сил и желудочные недомогания. 7 августа императрицу навестила дочь Ксения с сыном Васей и прочитала ей напечатанные в одной из газет отрывки из дневников Ники, «моего бедного Ники, – писала Мария Федоровна, – которые негодяи украли их у него. А теперь публикуют». Из этой информации уже нетрудно было сделать вывод, что дневники и вещи бывшего императора попали уже в чужие руки. Мария Федоровна и здесь почувствовала, что с сыном и его семьей произошло самое непоправимое. «Что же, – замечала она, – тем хуже для них, ведь записи свидетельствуют о том, как сильно крепок он духом, что произведет глубокое впечатление на людей и заставит их еще лучше понять, как гнусно с ними поступили и кого народ лишился».