Императрица Мария Федоровна

Императрица со своей прислугой поселилась в Мальборо-Хаусе, где жила и ее сестра. С детства они питали друг к другу нежные чувства, и теперь им было о чем поговорить. В тяжелые для Марии Федоровны времена почти ежедневно она писала Аликс длинные письма, в которых рассказывала о своих горестных переживаниях и всегда с нетерпением ждала ответных сестринских писем, которые были для нее большой моральной поддержкой. Теперь они были вместе. Обе императрицы выглядели моложе своих лет. Александра оставалась, как и в молодости, блондинкой, а Мария Федоровна шатенкой. Обе сестры были невысокого роста, скорее худые и очень подвижные, даже легкие, несмотря на годы. Марии Федоровне было уже 72, а Александра была старше на три года. Скоро стало, однако, ясно, что за эти годы они стали другими. Они чувствовали большую неудовлетворенность собою и друг другом.

Более пятидесяти каждая из них жила своей жизнью, в разных непохожих странах, в разном семейном и общественном положении. Счастливая семейная жизнь с обожаемым «Сашей» – у Марии Федоровны и несчастливая жизнь у Александры, муж которой Берти, находясь на престоле, не брезговал ни картежными играми, ни женщинами.

«День за днем, оставаясь с глазу на глаз, – отмечала княгиня Мария Павловна, – две дамы почтенных лет не могли не понимать, что, даже побеждая возраст и не позволяя себе выглядеть дряхлыми, они старые, измученные жизнью женщины и общего у них очень мало – только возраст». Марию Федоровну постоянно мучил один вопрос, почему сын Александры – король Англии Георг V – не сделал все от него зависящее, чтобы спасти ее «бедного Ники». Она не высказывала вслух свои мысли, но ее сестра, хорошо знавшая Минни, читала этот вопрос в ее глазах.

С одной стороны, обе сестры были привязаны друг к другу, с другой – они чувствовали изо дня в день несогласие между собой. Подойдя к последнему возрастному рубежу – старости, которую они обе боялись, они почувствовали и ту пропасть, которая за годы возникла между ними.

Они обе задавали себе вопрос, почему они раздражены и почему у них обеих так изменились характеры. Несогласие портило настроение и столько лет длившаяся романтическая связь грозила оборваться.

Лондонские встречи были для Марии Федоровны волнующими. Ей пришлось встретиться с разными людьми, как русского, так и иностранного происхождения. Среди них были и те, кто вызывал чувство негодования и протеста. В том числе и бывший английский посол в России Бьюкенен, который, по словам императрицы во время встречи с ней в Лондоне, в церкви на панихиде по павшим на войне, чувствовал большую неловкость, и Набоков, который оказал давление на Михаила Александровича во время оформления акта об отречении.

12/29 апреля 1919 года Марию Федоровну посетил английский генерал Вильямс. «Приняла лорда Вильямса, – писала она, – который все время находился в Ставке при моем любимом Ники, и которого я видела в последний раз в тот тяжелый день в Могилеве (день после отречения Николая II – Ю.К.). Мы говорили с ним о тех ужасах, которые произошли после той нашей встречи».

Находясь в Лондоне, Мария Федоровна стала получать подтверждения страшных известий о расстреле в Петрограде четырех великих князей – великого князя Николая Михайловича, великого князя Павла Александровича, великого князя Дмитрия Константиновича, великого князя Георгия Михайловича, а также о гибели Эллы – великой княгини Елизаветы Федоровны, которая в ночь с 17 на 18 июля 1918 года была сброшена заживо в нижнюю селимскую шахту под Алапаевском. Вместе с Елизаветой Федоровной были убиты: великие князья: Сергей Михайлович, Константин Константинович Романов (младший), Игорь Константинович, Иоанн Константинович, князь Владимир Палей (сын княжны Ольги Палей и великого князя Павла Александровича) и крестная сестра Елизаветы Федоровны – Варвара Яковлева.

Болью отозвалось в сердце Марии Федоровны также сообщение о смерти фрейлины императрицы Александры Федоровны – графини Гендриковой Анастасии Васильевны и гоф-лектрисы Шнейдер Екатерины Адольфовны, которые добровольно последовали за царской семьей в сибирскую ссылку. 4 сентября 1918 года обе они в группе заложников были расстреляны в окрестностях Перми. Их останки были обнаружены русскими офицерами и захоронены по христианскому обряду на местном кладбище.

Не принесли утешения Марии Федоровне и посещения церковных служб в русской и греческой церквах Лондона. Из дневниковых записей императрицы. «1½8 апреля 1919 года службу служил молодой священник из Канады, который не упомянул никого из нашей семьи и даже не дал мне просфору, что было очень неприятно. 25 мая 1919 года…лишь горькие чувства посетили меня все так изменилось, стало совсем по другому: никто не молится за кого-нибудь из нашей сем[ьи]… у меня на весь день испортилось настроение, только песнопения, все такие же красивые, успокаивают душу.