Императрица поневоле

— Не переживай, — гоблин скривился в ухмылке, — тебе уготована великая честь, так что гордись этим. Не будем же тянуть время.

Шаман достал из-за пазухи чёрный, гладкий камень и, дотронувшись им до лба, стал что-то шептать. Через мгновение от камня отделился сизый дымок, и стал увеличиваться в размере. Клубясь, дым начал обретать форму и передо мной предстал тёмный силуэт с рогами.

— Я думал, Шанхар, ты забыл о своём покровителе, — по подземелью пронёсся жуткий шёпот, от которого волосы на голове зашевелились.

— О нет, что вы, повелитель, — упав на колени, воскликнул старик, — я думаю о вас каждую минуту своей никчёмной жизни.

— Хорошо, — удовлетворённо прошелестела тень. — Не стоит забывать, кому ты обязан её продолжению. Если бы не моя милость твой народ давно бы растворился во мраке веков.

— Я помню об этом, — закивал старик, утыкаясь лбом в пыльный пол.

— Чем порадуешь меня на этот раз? — снисходительно продолжил клубящийся силуэт.

— Я нашёл носителей первородной крови, — вскинув голову, выдохнул шаман, — скоро вы сможете вновь вернуться в этот мир, и начнётся новая эра, где не будет места ни людям, ни эльфам, ни драконам.

— Да будет так, — прошелестело в ответ, — мои силы на исходе, поторопись, и не вздумай меня обмануть.

Клубящийся силуэт начал уменьшаться, вновь становясь маленьким сизым дымком, который растворился в чёрном камне.

Шаман встал с колен и вытер рукавом капли пота со лба.

— Скоро мой народ выйдет из пещер, куда загнали его, такие как ты, — глаза шамана горели безумным, фанатичным огнём, — этот напыщенный эльф думает, что я помогу ему возглавить империю, уничтожив тех, кому свыше дано ею править, но он даже не подозревает, что и его век не долог. В этом мире будет место лишь для таких, как я.

— Вы безумны, — с трудом ворочая языком, прошептала я.

— Не тебе меня судить, — рявкнул гоблин, — ты с рождения привыкла к роскоши, тебе не знакомо чувство голода, когда даже земляные черви идут в пищу, ты такая, потому что твоим предкам посчастливилось угодить светлым богам, ну а я верну в этот мир Тёмного, прославившись на века. Ладно, хватит болтать, тратя бесценное время.

Старик махнул рукой, и меня швырнуло на пол.

— Вставай и иди за мной, — проворчал он, направляясь к двери, ведущей в коридор, — твоя подруга пока останется здесь.

Посмотрев в ту сторону, куда показывал шаман, я увидела парящую над полом Такану, с мешком на голове.

— Поторопись, — снова рявкнул шаман, — иначе твоя подруга не проживёт и минуты и всё из-за твоей медлительности.

Ноги заплетались от слабости, но я прикусив губу двинулась за гоблином. Пройдя коридор, мы оказались возле камер, в которых когда-то содержались заключённые. Открыв одну из них, старик запалил факел. В ту же секунду меня подхватила неведомая сила и закинула в открытую дверь. Встав с пола, и вытерев ободранные в кровь руки об штаны, я осмотрелась. На стене, прикованный цепями, висел Ниэль. Его одежда, разорванная в клочья, не скрывала следов на руках и ногах, оставленных плетью. Подняв голову и увидев меня, тот рванул так, что браслеты впились в кожу.

— Признал малец, — гнусно захихикал старик, — что ж, веселее будет.

У противоположной стены раздались всхлипывания. Там, в углу, на куче тряпья сидела пожилая женщина. Присмотревшись внимательнее, я с трудом узнала в ней свою няню. Охнув, я бросилась в её сторону, но тут же отлетела обратно, словно невидимая преграда встала на моём пути.

— Неужели я вижу в твоих глазах жалость, девчонка? — будто издеваясь, спросил шаман. — Кхм… А если я скажу, что эта старая курица предала вас, впустив меня и эльфа в замок, чтобы мы наложили тёмные заклинания на тебя и твоих родителей, а потом ещё несколько недель поила травяным чаем, в котором содержался яд, закрепляющий действие заклятий. Ведь, как ни странно, с первого раза подчинить вас не удалось. Она смотрела изо дня в день, как ваше сознание гасло, память стиралась, и вы становились послушными куклами. Из-за неё начались твои беды. Из-за неё ты осталась одна. Так что, жалко до сих пор?

Я стояла, пытаясь осознать услышанное, но никак не получалось. Няня жила с нами, сколько себя помню. Отец всегда относился к ней уважительно, а мама часто спрашивала советы и прислушивалась к ним. Да, у нас возникали с ней некоторые проблемы, когда она заставляла меня заниматься рукоделием и запрещала таскать мелких зверюшек из сада домой. Но неужели из-за этого можно вот так запросто предать тех, с кем прожила столько лет? Сжав кулаки, я ощущала, как гнев заполняет меня изнутри.

— О, да, я чувствую твои эмоции, — усмехнулся старик, — пожалуй, я не буду приковывать тебя к стене: мне интересно, насколько окажется силён твой гнев.

Он отвернулся, чтобы уйти, но тут за стеной послышался вой.

Шаман замер, устремив свой взгляд вверх, прислушиваясь к тому, что творилось за стеной, но вой не повторялся.