Императрицы

Императрица встает от своего бюро и ходит взад и вперед по комнате, пока Панин пишет письмо Орлову. В ее душе, но далеко внутри, не видная никому, но какая сильная бушует буря… Это ее первый смертный приговор… Она знает, что Алехан поймет ее с полуслова.

Весь день она провела в трудах и заботах управления. Вечером, отдыхая за картами, она была рассеяна и задумчива. Она ждала ответа на это письмо, она знала, какой будет это ответ, и боялась его и радовалась ему. Знала, что иначе нельзя, иначе она никогда не будет царствовать одна, иначе как же повести Россию по пути славы и благоденствия?

На другой день, в субботу, утром не было письма из Ропши. Но вечером, когда государыня уже собиралась идти ко всенощной, запыленный рейтар прискакал во дворец и из кожаной сумки передал письмо, заклеенное сургучной печатью, к которой были прикреплены три голубиных пера. Пакет сейчас же понесли к государыне. Та приняла пакет, стоя в Малахитовом зале, где была одна Дашкова.

Письмо писал Орлов.

«Матушка, милосердная государыня… Как мне изъяснить, описать, что случилось; не поверишь верному своему рабу; но как перед Богом скажу истину. Матушка!.. Готов идти на смерть; но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка — его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на государя… Но, государыня, совершилась беда. Он заспорил за столом с князем Федором[45]: не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали; но все до единаго виноваты, достойны казни. Помилуй меня, хоть для брата. Повинную тебе принес, и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил; прогневали тебя и погубили души на век. По смерть ваш верный раб Алексей Орлов».

Императрица прочла стоя это послание, потом села на небольшой диванчик и перечла его снова, как будто не сразу понимая весь страшный смысл письма. Дашкова подошла к ней и опустилась на колени подле государыни. Та подняла прекрасные скорбные глаза на фрейлину и тихо сказала:

— Li est mort[46].

Дашкова молча перекрестилась.

— Que je suis affectee, meme terasse’e par cette mort. — государыня посмотрела в глаза Дашковой и продолжала: — Il faut marcher droit. Je ne dois pas etre suspected[47].

Ее голос был суров, лицо преисполнено решимости.

— Пошли ко мне Никиту Ивановича.

Через час в рабочей своей комнате она диктовала Панину манифест о случившемся. Ее голос был деловит, спокоен, выражения точны, она исполняла свой долг с мужеством императрицы.

— Бывший Император, — говорила она, ходя по комнате, — Петр Третий, обыкновенным и прежде часто случавшимся ему припадком геморроидальным, впал в прежестокую колику… Чего ради не презирая долгу нашего христианскаго и заповеди святой, которою мы одолжены к соблюдению жизни ближняго своего, тотчас повелели отправить к нему все, что потребно было к предупреждению следств, из того приключения опасных в здравии его, и к скорому вспоможению врачеванием…

Она остановилась.

— Надо послать сделать вскрытие, — как бы про себя сказала она. — Пойдут сплетни, слухи, «эхи» об отравлении… Да, еще… Сегодня же отдать через Гофмаршальскую часть распоряжения о достойных похоронах в Александро-Невской лавре… Хоронить в среду, десятого, в мундире голштинских драгун… Могилу учинить рядом с могилой Анны Леопольдовны…

Панин смотрел на нее. Государыня была очень, сверхъестественно спокойна. Она распоряжалась так, как если бы это касалось похорон постороннего ей, заслуженного генерала.

— Ваше Величество, вы сами изволите быть на погребении?

Их глаза устремлены друг на друга, и это Панин, который принужден их опустить.

— Mais, certainement[48]. И с сыном… Нужно быть твердым в своих решениях — только слабоумные нерешительны.

Панин проникся глубочайшим уважением к Екатерине Алексеевне. Он понял, что с ним говорит, его удостаивает доверия настоящая императрица… Он собрал бумаги и, поднимаясь от бюро, почтительно сказал:

— Разрешите собрать Сенат для опубликования манифеста?

Величественным наклонением головы императрица молча отпустила Панина и осталась одна в своем рабочем кабинете.

Часть третья Призраки из могил встают

1. Княжны Таракановы

I