Империи глубокого космоса. Прелюдия. Моя тысячелетняя любовь

— Я бы не сказала, что ты чураешься грубой силы, — вставила я свои кривые пять копеек, которые он успешно проигнорировал.

— А теперь я буду в их глазах ещё слабее, когда на троне рядом со мной сядет землянка. Ты должна знать, хотя это не моё мнение, но… То, что выкрикнули Регев по поводу твоего земного происхождения, к сожалению, будет не единственным эпизодом недовольства. И многие рааты считают землян примитивной расой, и вполне возможно, что будут разговаривать с тобой с презрением, которое будут неумело маскировать из страха передо мной.

— Вот видишь, сколько от меня проблем. Верни меня назад, — комично прошипела я.

— Я даже не собираюсь это больше обсуждать. Мы уже пришли с тобой к максимальному компромиссу, на который я был способен, — устало помотал он головой. — Ты не представляешь, сколько важных переговоров, конфликтов с сектами, требующих моего незамедлительного вмешательства я пропускаю вследствие наших незапланированных передвижений.

— Всего этого бы не было, будь ты немного дальновиднее, император, и договорись со мной обо всем ещё на земле.

Он долго молчал. А я поймала себя на мысли, что начинаю влюбляться в этот его мрачный, полный вселенской тяжести взгляд. И что мне хочется подойти и обнять его голову, взять в ладони его лицо и прошептать, что все будет хорошо. Мягкотелая дура.

— Ты права. Власть иногда затмевает разум. И ты не всегда осознаешь, что подходишь к грани, где твоя всесильность уже не останется безнаказанной.

— То есть, — начала я с предвкушением, — ты хочешь сказать, что был не прав?

— Единственно, в чем я был не прав, так это в том, что не провел на земле лишние полчаса, которые у меня ещё были, пытаясь успеть в закрывающуюся червоточину, и не разузнал о тебе немного больше. Забрал бы твою семью сразу и дело с концом. — Он слегка хлопнул по столу. Кажется, этот разговор начал ему надоедать. Что ж отлично. Поиздеваемся ещё немного.

— А если бы у меня все ещё был муж, о котором я тоже забыла тебе сообщить в своих фантазиях? Если бы я его любила?

— Любила и фантазировала о другом?

— Нууу, так бывает, знаешь, когда долго живешь. Страсть немного утихает, а фантазии её вновь зажигают.

— Со мной твоя страсть никогда не утихнет, — уже зло бросил Сганнар. Как же мне нравится его бесить. Такая мелкая месть за его дрянную всесильность. — Так я продолжу?

Я кивнула.

— Ты должна понимать, что на Тауанире тебе нужен будет круг людей, которые будут целиком и полностью преданы тебе. И очень хорошо, что ты уже им обрастаешь. Одной лишь моей защиты будет не достаточно. Я могу быть в отъезде или… Не важно. В разном смысле, но все они преданы тебе, и сделают всё для твоей безопасности.

Я в очередной раз испытала шок, но уже от осознания грандиозности сганнаровых манипуляций.

— Значит ты… Значит они… Это всё не по-настоящему? Ты внушил им? Свёл меня с Трагаоном? Сыграл на каких-то струнах Регев и Кэлона? Их симпатии просто твоё внушение? Какой же ты!!! А я то думала… — Как обычно в минуты эмоциональных всплесков я теряла связанную нить разговора. И лишь потом, как подросток, проигрывая его заново в голове, додумывала, что надо было сказать вот так или эдак. Сганнар вскочил и двинулся ко мне.

— Не смей! Слушай, а что ещё не по-настоящему, а? Твои чувства тоже, ведь верно?

Сганнар схватил мои руки, сжатые в кулаки, и нежно отвел их назад.

— Угомонись сейчас же, маленькая земная фурия. Их чувства настоящие. Я мог бы. Но не стал. Если симпатии будут внушенными со стороны, то в нужный момент опасности и выброса адреналина всё это просто не сработает. А это не подходит. Но да, я манипулятор. Я выбрал тех, чьи психологические паттерны максимально отвечали симпатией и преданностью твоим паттернам, и подтолкнул вас друг к другу. Вот и всё. Совсем чуть-чуть. — Шептал он мне в макушку. — Это твои люди, Хаг. Твои друзья. Диарт и Трой тоже. И Агрон. Кэлона я не брал в расчет. — И я почувствовала, как его руки вокруг моих запястий сжались чуть сильнее. — Тут он сам успел оценить твою… уникальность. Но пусть остается. Он будет крайне полезным телохранителем.

Я всё ещё трепыхалась.

— Что же на вашей Земле за место, раз ты совсем не веришь, что тебя кто-то может полюбить?

Я подняла голову и поняла, что сглатываю комок в горле, отчаянно пытающийся прорваться наружу.

— Наверное, мы слишком часто разбрасываемся громкими словами о любви, а потом всё оказывается совсем не так. Поэтому… — Ком в горле не давал говорить.