Империй призрачных орлы. Как русская епархия в Америке послужила фактором в развязывании Первой мировой войны

Сам Бергун, в дополнение к своей издательской деятельности в Бене, по совместительству стал еще и вице-председателем Галицко-Русского благотворительного общества в Санкт-Петербурге.[108]

Глава вторая Галицко-Русское благотворительное общество и большая политика

Галицко-Русское благотворительное общество

Галицко-Русское благотворительное общество, вице-президентом которого стал Бергун, было образовано 15 декабря 1902 г. в Петербурге. По своему уставу, утвержденному Министерством внутренних дел, общество ставило своей целью «оказывать всякого рода нравственную и материальную поддержку русским галичанам и их семействам, временно или постоянно проживающим в Санкт-Петербурге». В момент своего возникновения это было действительно чисто благотворительное и просветительское учреждение неославянофильского толка. Помимо благотворительной помощи уроженцам Галиции, общество стремилось также содействовать ознакомлению русской общественности с жизнью Прикарпатской Руси, ее прошлым и настоящим.

Основателем и первым председателем Галицко-Русского благотворительного общества стал ученый славист-филолог А. С. Будилович, женатый на Елене Добрянской, дочери Адольфа Добрянского, видного деятеля русофильского движения среди русинов в Закарпатье. С именем его мы уже встречались в приведенном выше письме Победоносцева. Специалист по церковнославянскому и раннеславянским языкам, одно время ректор Варшавского университета, а затем ректор Императорского Юрьевского университета, Будилович был убежденным монархистом и славянофилом консервативно-романтических взглядов. В 1905 году он стал председателем Особого совещания по вопросам об образовании инородцев, а в 1907 году – одним из основателей Русского окраинного общества, ставившего задачи противодействовать сепаратизму и антирусским настроениям среди инородцев. Свои взгляды на проблему «русинов» он высказывал прямо на своих выступлениях в Галицко-Русском благотворительном обществе.

С самого своего возникновения общество заявило себя в качестве трибуны панславистской риторики, подчеркивавшей роль имперской России как защитницы и собирательницы всех славян, в том числе, и особенно, галицийских русинов. Во вступительной речи Будилович подчеркнул «единство судьбы» России и Закарпатья с Галицией или «Червонной и Угорской Русью». По словам Будиловича, история не знает того периода времени, когда бы «Червонная Русь» не входила культурно и этнически в семью русского народа. В течение двух тысяч лет Карпаты были «святыми горами» этой семьи. «Червонная Русь» противилась всем попыткам своих врагов уничтожить ее веру, однако в последние «несколько веков» (курсив мой. – о. М. А.-М.) – их религиозные и культурные связи с Россией были укреплены… Будилович дал краткий обзор «вражьих попыток» разорвать узы, связывающие русских в Австрии с русскими в России.[109]

На открытии Галицко-Русского благотворительного общества, как бы очерчивая его политическую программу, выступил священник-популист о. Григорий Петров. На его зажигательные религиозно-патриотические выступления в панславянском же духе в Санкт-Петербурге стекались толпы народа. В своей речи в Галицко-Русском обществе о. Григорий сравнил мир с палитрой художника или струнным инструментом, где художник и исполнитель – сам Господь Бог. Перефразируя известное описание многообразия национальных даров и черт в конце пятой главы «Мертвых душ», где Гоголь превозносит по поводу прозвища Плюшкина «метко сказанное русское слово»[110], и Петров сравнил народы мира с цветами на палитре или струнами арфы. Когда какие-то цвета на палитре или струны отсутствуют, то ни живопись, ни музыкальное произведение не могут совершиться, что является преступлением против духа. Таковое же преступление против духа случается, если культура позволяет быть разделенной внутри себя. «Отделенность народов Галиции и Закарпатской Руси от Русской нации и является таковым преступлением. Обязанность национальной культуры состоит в том, чтобы объединить все ее народности в единую нацию». Дмитрий Бергун печатал эти[111] и подобные выступления в «Славянском веке», пока, после четырех лет издания, его не прикрыли австрийские власти. Однако «Славянский век» и его редактор сумели объединить «большинство славянских и русских клубов в самой Российской империи и за ее пределами».[112]