Империи Средневековья. От Каролингов до Чингизидов

Управление огромным гетерогенным пространством не было легкой задачей ни для одного из трех королей, сменявших друг друга на троне Анжуйской империи. Все время нужно было усмирять знать, жаждущую независимости и готовую в любой момент перейти к активным действиям, отражать нападения внешних врагов и охранять приграничные территории. Начиная с 1150–1160-х гг. Генрих II пытался открыто демонстрировать свою власть и быть в курсе происходящего в государстве. Неустанно перемещаясь по своим территориям, он проявлял исключительную способность к незамедлительным вмешательствам и символически обозначал свое присутствие новыми гражданскими и культовыми сооружениями.

Мобильность Плантагенетов

Генрих Плантагенет даже в мирное время всегда оставался в седле, «не нуждаясь в покое и передышках»[344], шествующая за ним кавалькада постоянно перемещалась из одного конца империи в другой. За время своего правления он 28 раз пересек Ла-Манш и два раза — Ирландское море[345]. Безрассудная страсть к перемещениям не находила отклика среди придворных, которые жаловались на то, что страдают от «изнурительного труда и усталости, нескончаемых бессонных ночей и опасностей, […] оказываясь на пороге смерти и доводя до изнеможения и истощения свое тело»[346]. Путешествия ассоциировались с такими памятными катастрофами, как крушение Белого корабля в 1120 г., и были источником постоянных страхов. По этим причинам авторы того времени уподобляли тягу к странствиям проклятию и сравнивали двор Генриха с легендарной свитой Эллекена[347], обреченной на вечные скитания[348]. Вот, что пишет Вальтер Мап: «Лишь наш двор может сравниться со свитой [короля Херлы], которая некогда часто наведывалась в наше королевство […], а теперь будто бы оставила нам страсть к блужданиям, чтоб самой обрести покой»[349].

По правде говоря, у Генриха II едва ли был выбор: контроль над бескрайними просторами, которые находились под его властью, предполагал постоянные перемещения. Править иным образом было попросту невозможно. Сохранившиеся счетные книги показывают, как тщательно продумывались эти путешествия (особенно в том, что касалось инфраструктуры и логистики), а остановки выбирались в соответствии с военными, стратегическими и политическими задачами. Постоянные странствия позволяли Генриху узнавать свои владения и подданных, а также помогали предотвратить робкие сепаратистские выступления: заговоры разоблачались, а знать чувствовала себя под надзором. Физическое присутствие сеньора укрепляло преданность вассалов путем установления личных связей. В кризисные моменты это позволяло скорее восстановить порядок, так как не многие бароны были готовы напрямую противостоять своему сюзерену. Наконец, оно сближало правителя с местными органами самоуправления, которым при случае можно было пожаловать определенные франшизы (экономические или юридические привилегии). Таким образом, постоянные перемещения были осознанным политическим выбором и незаменимым инструментом контроля над территориями.

Строительство замков и церковный патронаж

Связь Плантагенетов с подвластными землями осуществлялась с помощью постоянных перемещений. Занимая территории, они возводили на них сооружения самого разного свойства, которые затем становились структурирующими пространство элементами. В «казначейских свитках» (pipe rolls), создававшихся в английской и нормандской Палатах шахматной доски[350], зафиксированы расходы на обновление, улучшение и строительство замков, городских укреплений, церквей и аббатств. Расходные счета ясно показывают, что преимущество отдавалось крепостям, которые были необходимы для контроля над стратегическими точками (дорогами, мостами, портами) и уязвимыми территориями. Такая тенденция наблюдается на всей территории империи невзирая на то, что в регионах, где Плантагенеты вели наступательную политику (например, в Шотландии или в Ирландии), количество замков было более скромным.