Империя

Холодное оружие — атавизм, скажите это зергам и протоссам, а теперь и новым ксеносам. Щиты и броня позволяли им сближаться на короткие дистанции, а вот дальше начиналось форменное избиение: мечи, топоры, энергетические клинки резали маринов как режет хорошо наточенный нож масло. Никто, практически никто из подчинённых генерала не имел подготовки ближнего боя. Нож, кулак, закованный в боевой скафандр — это был весь скудный арсенал, доступный бойцам Доминиона. Это как с голой жопой выйти на разъярённого медведя или попытаться вскрыть маневрирующий танк консервным ножом. Да и ножи, что были у некоторых, не могли толком пробить броню противника, только офицерские новомодные виброклинки ещё что-то могли, и то не против каждой брони ксеносов.

Орки и вовсе любили ворваться в строй и учинить резню, а их чудовищная регенерация и живучесть пугала, до мокрых штанов. Не раз и не два он просматривал видеоотчёты, где десятки клыкастых рож разных оттенков цвета до и после врывались в ряды обороняющихся под прикрытием других пришельцев. Особенно эффективны были связки здоровых, закованных в тяжёлую броню псевдолюдей и орков. Да, среди вторгающихся кого только не было: хвостатые люди, эльфы, а ещё трёхметровые люди, оборотни и те, кого солдаты прозвали вампирами. Идеальная внешность, рост под два метра, красные глаза, клыки, которые те не стеснялись пустить в ход на публике.

Враг страдал от необычной страсти к дуэлям, и были зафиксированы многочисленные случаи поединков. Известно, что в двух случаях победители из числа Доминиона покидали арену без последствий и преследования. В то же время проигравших зачастую частично съедали, пили их кровь, а после этого, со слов призраков, высасывали некую энергию из тел погибших. В основном на поединки тащили призраков, и лишь изредка обычные люди удостаивались такой чести. Это выглядело дико — варварство в чистом виде у такой развитой расы, отзвуки дремучей древности. Особенно шокировали ангелы.

А ведь они были теми, кого все считали ангелами, ниспосланными с Небес их спасти. Ведь о них часто рассказывали в детстве родители, читая детям на ночь книги, или священники на своих проповедях. Действия этих существ, которых всех сначала приняли за посланников богов, этих ангелов вызывали холодок в крови: принцип их субъективного выбора жертв оставался неясным, но ни один из этих «счастливчиков» не мог ожидать ничего хорошего. Самой, вероятно, «лёгкой» участи из всех доступных для несчастных было сожжение. С неким безразличием, используя существ, напоминающих своими размерами детей и шестиногих розоватых созданий, они отбирали отдельных личностей из числа терранов и проводили абсурдные суды, вынося страшные приговоры. Люди зачастую теряли рассудок, наблюдая, как оживают сказки — то, что раньше считалось лишь выдумкой писателей, приносило им смерть.

Курт как сейчас, помнил первый просмотренный видеоотчёт, который пустили по сети ксеносы по всей планете. Даже не будучи там, Курт смог это испытать и это знание его ужасало:

'В воздухе стоял запах горечи и дыма, когда пламя пожирало остатки веры людей о спасении, их обожжённые невинные души, их жестокие заблуждения. Ангелы, с их крыльями, сиявшими в тени костров, выглядели одновременно божественно и устрашающе. Их свет был искажён кровью, как будто сами небеса решили очистить землю от последствий человеческих заблуждений.

Сквозь огонь и дым слышались крики, полные боли и отчаяния. Священники, недавно благословлявшие людей, теперь стали жертвами своих верований. В их глазах читалась недоумение, смешанное с ужасом. Как же так? Разве не им первым было обещано всепрощение? Разве они должны страдать?

Ангел, холодный и беспощадный, с усмешкой наблюдал, как взгляд народа, который некогда склонился перед святыми образами, единожды терял свою яркость и тускнел. Теперь же эти образы были стёрты с лица земли, а их самозваные «почитатели и проповедники» превращены в прах. Мир, некогда наполненный надеждой, погрузился в хаос. Некоторые искали укрытие, другие пытались сплотиться, но среди них тоже царила растерянность — как вести себя, когда сам Бог через своих небесных посланцев вызывает их на свой суд?

В этот момент тот самый священник, недавно стоявший на проповеди, попал в цепкие руки «рыцарей» небесного порядка. Он уже видел, как горят его собратья, и понимал, что дело не в том, прав ли он был, а в том, что не осталось места для диалога. Безжалостные руки ангелов вырывали последнюю искру надежды у тех, кто ещё верил.

Над миром нависла тень вселенского гнева. В то время как небесные силы накрывали землю, чтобы стереть с лица её последние остатки религиозного экстаза, люди задавались вопросом: как же они могли привести свои души к такой бездне? Разве не они сами воевали за свою веру? Но теперь им оставалось лишь наблюдать за тем, как их святые идеалы становятся жертвой священной ярости…'