Империя

Миссис Джек протянула руку и привлекла к себе надменную Элис Рузвельт.

— Видишь? Я приехала. Теперь ваши сельские радости перестанут быть такими провинциальными.

— Ох уж эти гордые Асторы! — воскликнула Элис, которую никому никогда не удавалось переговорить, Даже несравненной миссис Джек. — Когда они были немецкими евреями и торговали кошерным мясом, мы, Рузвельты…

— … спасались бегством от индейцев в своих грубых деревянных башмаках, которые, кстати, сегодня на тебе, — добавила миссис Астор, глядя на большие, с квадратными носами, туфли Элис. — Зато наверняка очень удобные.

— Ну разве она не чудовище! — Элис с довольным видом повернулась к Каролине.

— Нет, нет. Она, как правило, справедлива. Но ее укус смертелен.

— Она бешеная! — Элис восторженно смотрела на миссис Джек. Не было секретом, что старшее дитя президента, по его же словам, «было единственным среди нас, у кого водились какие-то деньги», унаследованные от покойной матери. Она поставила себе целью стать светской дамой, понятие, не известное в рузвельтовской семье, очень похожей на Эпгаров, если иметь в виду самодовольное пренебрежение к одежде.

Вокруг послышалось шушуканье; подошли президент и миссис Рузвельт, ведомые Джоном Хэем, напоминавшим старого церемониймейстера.

— Элис, мы уезжаем, — объявил президент.

— Вы уезжаете, я остаюсь.

— Элис, — тихо сказала мачеха.

— Миссис Джек Астор. — Элис представила лебедя гусям со скотного двора. Миссис Джек отвесила замысловатый поклон.

— Прекратите! — президенту это не понравилось.

— Она сделала это очень изящно. — Эдит улыбнулась королевской улыбкой.

— Благодарю вас. — Миссис Джек распрямилась во весь свой рост. — Почему вы зовете нас «праздные богачи»? — она насмешливо улыбнулась президенту. — Мы не ведаем праздности.

— Некоторые менее праздны, чем другие, — начал президент, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— А некоторые не столь богаты, как иные, — признала миссис Джек. — Но даже если и так, вам не следует делать обобщений относительно своих верных подданных, иначе мы все в следующий раз проголосуем за Брайана.

— Тогда все станут менее богаты. — Президент бросил это, уже покидая комнату. Элис осталась. Каролина считала, что дочь президента по крайней мере вносит в жизнь столицы свежую струю. Но вся рузвельтовская семья явилась сюрпризом для мира, привыкшего смотреть на Вашингтон как на жалкий пансион для мрачных политических emeriti[131]. Каролинина «Дама из общества», как она подписывалась в «Трибюн», восхищалась этой переменой так называемого тона вашингтонской жизни, с неизмеримым восторгом рифмуя это французское слово с английским, означающим всего лишь меру веса.

— Здесь есть свои возможности. — Миссис Джек оглядела комнату. Дипломатический корпус как обычно представлял красочное зрелище, а немногие государственные деятели если и не были джентльменами, то хотя бы делали вид. Только жены — бедные жены, как привычно думала о них Каролина, — выдавали их с головой. Они пропитались запахами своих провинциальных домов с огородами, и с их лиц не сходило хмурое выражение тревоги, что они не соответствуют тону.

Каролина была неприятно удивлена, встретив жену Джеймса Бэрдена Дэя. Во-первых, она не думала, что он женится так скоропалительно, и, во-вторых, что женится на ком-то «из своих», когда уже вошел в относительно большой мир Вашингтона, где он связан родственными узами с вездесущими Эпгарами. Она предположила, что жена Дэя явилась ценой, которую пришлось заплатить за место в конгрессе. Но все это ее не касалось.

— Если вычесть жен, — миссис Джек высказала то, о чем подумала Каролина, — то результат получится гораздо более забавный, чем то, что есть у нас в Нью-Йорке.

— Беда в том, — грустно сказала Каролина, — что они не хотят вычитаться.

— Испробуй деление. — Миссис Джек внезапно метнула на нее острый, все понимающий взгляд, и Каролина без всякой причины, в которой могла себе признаться, шумно вздохнула.

Тут их забрала Клара.

— Пойдемте со мной, вы обе. Развлечем полковника Пейна.

— Но он же недолюбливает дам, — начала миссис Джек.

— Не один он, — прошептала Каролина, пользуясь глухотой Клары.

— Тем больше у него оснований понервничать, беседуя с вами, миссис Астор. — Клара держалась как всегда твердо, и, как правило, была права. Полковник Пейн был взбудоражен, оказавшись рядом с миссис Астор и мисс Сэнфорд.

— Мы просто обязаны, — сказала миссис Астор голосом более гортанным и угрожающим, чем обычно, — найти вам мужа — я хотела сказать жену, полковник.

2