Империя

— Я смогу помочь вам деньгами, — сказала она без всякого кокетства, которое было бы в данной ситуации совершенно неуместно, даже если бы отвечало ее характеру.

— Это было бы ужасно. — Джон чувствовал себя не в своей тарелке.

— Честный обмен не грабеж, как говорят французы. — Каролина разглядывала пальмовые ветви у себя над головой. — Поэтому я постараюсь как можно точнее объяснить, что на что меняется. Я знаю, из всей нашей семьи вы самый светский, самый опытный человек. — Каролина высказалась несколько тяжеловесно, не будучи уверена в его реакции. — Вы превосходно вели мое дело против Блэза, и я вам очень признательна. — Тот факт, что Джон не сделал для нее практически ничего, не имел никакого значения, ей важно было показать, что она считает его светским человеком.

— Я сделал все, что было в моих силах… Блэз — трудный оппонент. — Джон был в растерянности.

Каролина забросила сеть дальше.

— Женившись на мне, вы получите не только поддержку, которая нужна вам в ваших… усилиях, но вы сможете стать и отцом моего ребенка. — Каролина подняла на него — так ей хотелось думать — лучистые глаза мадонны.

Джон побледнел.

— Конечно, при вступлении в брак мысли о семье, о продолжении рода, очень важны для меня. — Джон еще не понял.

— Нашего рода, — тихо сказала Каролина, раздумывая, как объясниться яснее.

— Да, конечно, нашего рода. Мы оба Сэнфорды. Поэтому вам не придется менять монограмму, не правда ли? — Он засмеялся безрадостным смехом. — Я всегда жалел, что у нас с женой, первой женой, не было детей, но ее болезнь… — Опять медленно замирающий голос.

— Я думаю, Джон, что я выразилась не вполне ясно, чего вы как адвокат никогда бы себе не позволили. — Теперь она чувствовала себя как одна из пожилых европейских дам Генри Джеймса, открывающих ужасную правду тугодумной американской инженю. — Я говорила не о вашем будущем гипотетическом отцовстве, а о своем близком уже материнстве… Если быть точной, это случится в октябре, вот почему я хотела бы выйти замуж на этой неделе; я уже навела справки в мэрии.

Джон шумно выдохнул, наконец понял.

— Вы… — однако весь запас воздуха поглотило удивленное восклицание.

Каролина не стала дожидаться, пока он снова будет в состоянии говорить.

— Да, я беременна. Я не могу открыть, кто отец ребенка, поскольку он женат. Могу лишь сказать, что он был моим первым и единственным любовником. Я чувствую себя, как один целомудренный испанский король, который… — Нет, она не могла пересказать любимую историю мадемуазель Сувестр о короле-аскете Филипе, который наконец лег в постель с женщиной и тут же заразился сифилисом. Для такой новеллы Джон еще не созрел.

— Он, то есть, отец — в Испании? — Джон изо всех сил пытался понять ситуацию.

— Нет, он в Америке. Он американец. Он бывал в Испании, — сымпровизировала она, надеясь вычеркнуть короля Филипа из судебного — или свадебного? — протокола.

— Понимаю. — Джон разглядывал кончики своих ботинок.

— Я отдаю себе отчет в том, что требую многого, вот почему я с самого начала сказала, что речь идет о честном обмене, выгодном каждому из нас. — Она подумала, как бы она поступила на его месте. Наверное расхохоталась бы и сказала «нет». Но она не была на его месте, и ей нелегко было соизмерить его приязнь к ней с нуждой в ее деньгах. Взаимодействие этих неизвестностей и решит дело.

— Вы будете по-прежнему его видеть? — Джон быстро переключился на важный для него момент.

— Нет. — Каролина лгала так редко, что это далось ей очень легко. Не пристрастится ли она теперь ко лжи и не превратится ли в некое подобие миссис Бингхэм?

— Что вы собираетесь делать с газетой?

— Продолжать издание. Если только вы вдруг не захотите сделаться издателем. — Это было вполне в духе миссис Бингхэм: Каролина и в мыслях не держала терять контроль над «Трибюн».

— Нет, что вы. Все-таки я адвокат, а не издатель. Должен сказать, что я еще никогда не сталкивался… с подобным делом. — Во взгляде его читалось беспокойство; клиент представлял для адвоката загадку.

— Я подумала о том, что беременные дамы всегда выходят замуж в последний момент.

— Да. Но за мужчину… который…

— Это для меня исключено.

— Вы влюблены в него. — Джон помрачнел.

— Не волнуйтесь, Джон. Я буду хорошей женой, насколько это в моих силах, учитывая мой характер, не очень расположенный к браку, особенно в его американском варианте.

— Я полагаю, вы захотите посмотреть мои книги…

— У вас хорошая библиотека?

— Мои бухгалтерские книги…

— Я не ревизор. У вас долги. Те, что смогу, оплачу сейчас. Когда получу наследство, погашу остальные. Я надеюсь… — Каролина вдруг подумала, не привести ли и в самом деле ревизора, и натужно рассмеялась. — Я полагаю, что ваши долги не превышают моих доходов.

— О, они гораздо меньше. Гораздо меньше. Все это так неловко, для нас обоих.