Империя ангелов

Знаю я эту «нормальную жизнь». Это когда я не нравлюсь женщинам, хозяева квартир отказываются сдавать мне жилье без предоплаты, работодатели не желают брать меня на работу, потому что для них все бывшие бойцы диверсионных групп – головорезы. Или взять покер: сердечный друг Петя назначил приз за мою голову во всех мало-мальски приличных игорных домах страны.

Все пристанища в моей жизни – это два приюта, больница и Татьяна. Похоже, меня снова выбрасывают на улицу. Придется кого-нибудь убить и сесть в тюрьму. Там меня будет ждать моя «нормальная жизнь». Но вот беда, от совместной жизни с Татьяной я подобрел. Она привила мне вкус к спокойному существованию, к ласке, к чтению, к оживленным беседам. Если я поправлюсь, то она больше не захочет со мной разговаривать. Найдет себе другого пациента с еще более неизученной болезнью, чем моя: с какой-нибудь ушной чахоткой или с патологией ноздрей. А меня прогонит.

Не зря она прожужжала мне уши каким-то носителем неведомого микроба. Наверняка она с ним спит.

Я со всей силы бью себя кулаком в живот, хотя знаю, что чертов рак уже помахал мне клешней. Залез в мой организм, как воришка, а когда я с ним смирился, стал его ценить и даже получать от него преимущества, смылся, только его и видели.

Я выздоровел – вот это катастрофа! Нельзя ли поменяться своим выздоровлением с кем-нибудь другим, кто смог бы лучше им воспользоваться? Эй, ты там, ангел-хранитель, если ты меня слышишь: не нужно мне выздоровление! Хочу снова заболеть. Такая у меня к тебе теперь просьба.

Опускаюсь на колени и жду. Я чувствовал, когда мой ангел меня слушал. Теперь я чувствую, что он меня не слышит. Теперь, когда я здоров, святой Игорь тоже потерял ко мне интерес. Все рушится.

Я все вынес, но «выздоровление» – уже перебор. Это та капля воды, что переполняет чашу.

Из коридора доносится голос Татьяны: она сообщает благую весть всему персоналу больницы.

– Игорь выздоровел, Игорь выздоровел! – кричит она как оглашенная каждому встречному.

– Умоляю тебя, ангел, пошли мне в знак нашего союза метастазы! Ты помогал мне в мелочах. Если ты отвернешься от меня в серьезном деле, значит, ты безответственный ангел.

Окно палаты открыто. Я свешиваюсь из окна. Больничный корпус высоченный, падение с пятьдесят третьего этажа – это то, что мне нужно.

Действовать без раздумий, иначе струшу. Я прыгаю и камнем лечу вниз.

В окнах, мимо которых я пролетаю, люди заняты привычными делами. Некоторые, замечая меня, удивленно разевают рот.

«Быстрый или мертвый». Поправка: быстроты мне не занимать, но совсем скоро я буду мертвее мертвого.

Земля все ближе. Кажется, я свалял дурака. Надо было хоть немного подумать.

До земли всего десять метров. Я закрываю глаза. Мгновение, когда все мои кости ломаются об асфальт, остается незамеченным. Я был твердым, а стал жидким. Больше им меня не вылечить. Секунда адской боли кажется часом, а потом все прекращается. Я чувствую, как меня покидает жизнь.

165. Венера, 25 лет

Я развелась с Ричардом. Теперь я встречаюсь с моим адвокатом Мюрреем Бенеттом, юридической звездой. Всего за неделю он закрепляется в моей жизни, теле, шкафах и в моих контрактах.

Жизнь вдвоем с ним превращается в постоянный контракт. Он говорит, что совместная жизнь, будь она сожительством или супружеством, должна подчиняться правилу «три-шесть-девять», как при найме квартиры. Каждые три года партнеры, недовольные ситуацией, пересматривают условия или разрывают контракт; если довольны, то контракт автоматически продлевается на следующие три года.

В этом вопросе его не переубедить. «Классическое» супружество он называет глупостью. Это пожизненный контракт, подписываемый сторонами в ситуации, когда невозможно разобраться в его условиях, настолько двое ослеплены своими чувствами и страхом одиночества. Если супруги подписывают его двадцатилетними, то он сохраняет силу примерно семьдесят лет, не подвергаясь никаким поправкам. При этом общество, нравы, сами люди усиленно развиваются, из-за чего неминуемо наступает момент, когда контракт полностью ветшает.

Мне плевать на весь этот юридический треп, мне ясно одно: Мюррею подавай секс в акробатических позах. С ним я узнаю такое, что неведомо даже Камасутре. Он овладевает мной в самых неподходящих местах, где нас может увидеть случайный прохожий. Опасность действует как приворотное зелье.

Когда мы ужинаем с его «бандой», состоящей по большей чести из его прежних подружек, я чувствую их готовность растерзать меня, последнюю, кто отхватил завидное место его возлюбленной. Мюррей всех их смешит своей болтовней.

– Как и все адвокаты, я терпеть не могу невиновных клиентов. Когда выигрываешь дело невиновного, тот считает это нормальным делом, когда проигрываешь, он думает, что в этом виноват ты. То ли дело виновный: проиграешь – он сочтет это неизбежным, выиграешь – он готов тебе ноги целовать.

Всем весело. Кроме меня.