Империя ангелов

Сначала мы с Мюрреем обозначили в квартире свои территории. Вот это моя спальня, это – мой кабинет. Здесь место для моей зубной щетки, а ты клади свою вон там. В наших шкафах сплошь его пиджаки, джемперы и рубашки. Все мое загнано на самый верх или в самый низ. Мне бы с самого начала отнестись к таким штучкам с подозрением.

Из всех знакомых мне мужчин Мюррей первый со столь сильной приверженностью понятию территории.

Он готов на любые ухищрения ради расширения своих границ:

Кто владеет дистанционным пультом и выбирает телепрограмму?

Кто первым бежит утром в туалет и в ванную?

Кто читает там газету, не учитывая, что другой заждался?

Кто берет трубку, когда звонит телефон?

Кто выносит мусор?

Чьих родителей пригласить в воскресенье?

Мне свойственно искать убежище в моей актерской профессии, поэтому я мало погружена в эту каждодневную герилью.

Тут-то я и дала маху: надо было оставаться настороже. Надо было оперативно реагировать на то, что он перетягивал на себя все одеяло, заставляя меня лязгать зубами от холода.

Любовь – не универсальное оправдание. Никто из моих прежних обожателей не представлял, что я могу быть такой послушной и уступчивой. Гостиная, кухня и прихожая были объявлены нейтральными территориями. Мюррей, действуя во имя хорошего вкуса, немедленно аннулировал там все мои любимые безделушки, заменив их отпускными фотографиями себя, любимого, со своими бывшими. В холодильнике не осталось нормальной еды, все вытеснено его любимыми готовыми блюдами, якобы способствующими похуданию и потому приобретаемыми в аптеке.

В гостиной воцарилось огромное кресло, в которое никому нельзя садиться.

Мне лень тратить все время на препирательства, поэтому моя личная территория катастрофически скукоживается. После упорного сопротивления я уступила Мюррею почти всю свою половину квартиры и довольствуюсь кабинетиком, с двери которого он сорвал задвижку, чтобы лишить меня возможности запереться.

Я проиграла. Правда, Мюррей так умело решает с продюсерами вопросы моих прав на фильмы, что я не считаю себя побежденной. Только когда он вторгается в мое последнее убежище, кабинет, чтобы и там все переделать по-своему, я сообщаю ему, что не намерена продлевать договор аренды.

Мюррей принимает это пренебрежительно.

– Без меня ты как без рук. Наше общество так погрязло в юриспруденции, что продюсеры сожрут тебя живьем.

Но я иду на риск. Не имея ни малейшего желания вступать в клуб его «бывших», я прошу его не пытаться со мной видеться. Он не соглашается на том основании, что я, дескать, полностью обязана своим успехом ему: «Без меня ты никогда не стала бы вдохновенной и востребованной актрисой». Ну, и требует себе половину всего, что я заработала за время нашей совместной жизни. Я безропотно соглашаюсь. Он так осложнил мою жизнь и так потеснил меня на моей же территории, превратившейся в шагреневую кожу, что я целый год снималась во всех предлагавшихся мне ролях и в силу этого сильно приумножила свои доходы. Но мне не дают жить головные боли. Я прошу Билли Уоттса, моего агента, найти решение этой проблемы.

– Решений всего два. Первое, классическое, – обратиться к парижскому профессору Жану-Бенуа Дюпюи, специалисту по мигреням и спазмофилии. Второй – прибегнуть к услугам моего нового медиума.

– Куда делась Людивин?

– Добившись успеха как индивидуальный консультант, она перешла к групповой терапии. В этом она тоже была успешной, но дальше, на свою беду, придумала секту ХИВ, «Хранители истинной веры». Они безвредные, но у них костюмные радения, высокие членские взносы и обряд «изгнания» для желающих выйти. Поэтому я к ним охладел. Теперь они требуют, чтобы их признали как отдельную религию.

– Кто же твой новый избранник?

– Улисс Пападопулос, бывший монах-отшельник. С ним происходили невероятные вещи. Следствием стал его редкий дар. Он на короткой ноге с ангелами. Благодаря ему ты познакомишься с твоим ангелом-хранителем, который растолкует тебе, в чем причина твоих вечных головных болей.

– Ты считаешь, что можно напрямую общаться со своим ангелом-хранителем, не… как лучше выразиться?… не отвлекая его от ангельских забот?

166. Энциклопедия

ДЫХАНИЕ. Женщины и мужчины по-разному воспринимают мир. Для большинства мужчин события развиваются линейно, а для женщин, скорее, волнообразно. Это потому, наверное, что они ежемесячно получают доказательства того, что выстроенное может развалиться, а потом опять воссоздаться. Они воспринимают вселенную как постоянную пульсацию. Этот основополагающий секрет запечатлен в их организме: все растущее в конце концов уменьшается, все поднимающееся потом опускается. Все «дышит», и не следует опасаться того, что за вдохом последует выдох. Хуже всего пробовать задерживать или останавливать дыхание, так недолго и задохнуться.