Империя должна умереть

В этой ситуации для Гапона придумана другая роль. Витте решает, что заигрывать с петербургскими рабочими уже не обязательно — намного полезнее будут зарубежные связи бывшего священника. К Гапону приходит личный помощник Витте — бывший агент полиции Иван Манасевич-Мануйлов. Он обещает ему помочь воссоздать собственную рабочую организацию, даже дать на нее денег, но с одним условием. Гапон, хоть он уже и не так популярен в Петербурге, по-прежнему самый известный российский оппозиционер за границей. А правительству Витте как раз очень нужно получить крупный кредит — российская экономика трещит по швам, все переговоры с парижскими банкирами проваливаются. Гапон должен поехать в Париж и авторитетно заявить местным СМИ, что правительство Витте стабильно и эффективно, революции не будет, кредит давать неопасно.

Гапон соглашается. Ему выдают 500 рублей[64] на проезд, а потом и те самые 30 тысяч[65], компенсации которых требуют его товарищи. Правда, власти просят Гапона пока не афишировать выплату этих денег. И он соглашается. Он все еще уверен, что не Витте его использует, а, наоборот, он использует Витте. Одну тысячу из этих тридцати он сразу вносит в казну «Собраний». Остальные оставляет на хранение помощнику.

21 ноября происходит долгожданное торжественное мероприятие — второе открытие «Собраний петербургских фабрично-заводских рабочих». Приходит 4 тысячи человек, причем все они утверждают, что представляют не только себя, но и товарищей. Гапон счастлив — он снова лидер мощной организации. На открытие приходят Носарь и другие руководители Петросовета. Они, конечно, очень ругаются, потому что подозревают, что Гапон — спойлер. Но он себя таковым совсем не считает.

Враг справа

Открытие гапоновского клуба — не единственное важное событие в столице. 21 ноября происходит первый митинг Союза русского народа. Власти выделяют под мероприятие здание Михайловского манежа. В центре возводится помост для выступающих. Общее число участников неясно: сотрудник МВД Владимир Гурко считает, что около двух тысяч, а издатель черносотенных газет Павел Крушеван уверен, что есть и 20 тысяч.

Участники вспоминают, что обстановка напряженная, «в воздухе много электричества» и многие опасаются, что сразу после митинга участники пойдут что-то громить.

Погромы, которые то и дело устраивают монархисты и им сочувствующие, — оборотная сторона беспорядков осени 1905 года. В то время как марксисты ходят по улицам с красными флагами и призывают к забастовкам, по другим улицам ходят «правые» с хоругвями и портретами императора. Они, как правило, заставляют прохожих снимать шапки (иногда насильно), а кроме того, избивают тех, кто кажется им похожим на еврея или студента. Даже в Петербурге (а тем более в провинциальных городах) человеку в очках попадаться на глаза шествию хоругвеносцев небезопасно.

Такая репутация отталкивает от монархического движения многих. Накануне митинга 21 ноября доктор Дубровин и его друзья приходят к петербургскому митрополиту Антонию — они просят благословить знамена и хоругви Союза. Но митрополит не собирается быть любезным с черносотенцами — пусть даже за ними стоит МВД. «Правым вашим партиям я не сочувствую и считаю Вас террористами, — говорит Дубровину митрополит Антоний, — террористы-левые бросают бомбы, а правые партии вместо бомб забрасывают камнями всех с ними не согласных». И прогоняет «союзников». Дубровин очень обидится — и не забудет митрополиту этого оскорбления.

Митинг 21 ноября, впрочем, проходит без инцидентов. Выступают сам Дубровин, известные публицисты-монархисты, два епископа. Все считают, что многолюдный митинг в поддержку власти в разгар революции — это успех. 27 ноября начинает выходить газета Союза русского народа — «Русское знамя». Главный герой каждого номера газеты — премьер-министр Витте, граф Полусахалинский, объект жгучей ненависти Дубровина и его единомышленников. Требование отставки Витте — рефрен едва ли не каждой публикации «Русского знамени». Союз получает деньги от правительства — но это вовсе не мешает ему возглавлять борьбу против премьер-министра.

Доктор Дубровин развивает небывалую активность — он встречается, наверное, со всеми чиновниками, которые недовольны Витте, и предлагает им свои услуги. В начале декабря Дубровина принимает великий князь Николай Николаевич, который еще полтора месяца назад умолял императора принять проект Витте, а теперь горько раскаивается в этом. «Витте, побуждаемый жидами, ведет к революции и распадению России», — увещевает великого князя доктор Дубровин. Николай Николаевич обещает договориться о встрече Дубровина с правой рукой царя — Треповым[66].

У премьера совсем не остается сторонников. Почти вся либеральная часть общества так или иначе оказывается под влиянием революционеров, а те консервативные чиновники, которые еще вчера поддерживали Витте, сегодня все больше прислушиваются к Союзу русского народа.

Конец Советов