Империя должна умереть

На требование Ленина о прекращении войны Церетели отвечает, что сепаратный мир невозможен, потому что нельзя закончить войну в одностороннем порядке. Отвечая на упрек в неспособности решить насущные проблемы, он говорит, что сделать это за два месяца никому не под силу. Ключевой тезис в речи Церетели касается объединения «всех живых сил»: власть должна предоставлять полную свободу не только своим сторонникам, но и своим противникам.

При этом власть должна быть достаточно сильной, чтобы «противостоять тем, кто решается на эксперименты, опасные для судеб революции, на эксперименты открытого выступления против власти, отпадения от России, на эксперименты, сеющие гражданскую войну».

«В настоящий момент в России нет политической партии, которая говорила бы: дайте в наши руки власть, уйдите, мы займем ваше место. Такой партии в России нет», — говорит Церетели. «Есть», — выкрикивает с места Ленин. «В России до сих пор не было ни одной партии, которая заявляла бы претензии на захват власти немедленно, — уточняет Церетели. — Но были такие заявления со стороны безответственных групп справа и слева».

Фактически он называет Ленина маргиналом-контрреволюционером. И зал аплодирует. На следующий день Ленин тоже будет выступать — и зал будет хохотать, когда тот заявит, что большевики в любую минуту готовы взять власть.

Предложения Церетели получают большинство голосов, предложения Ленина отвергнуты. Съезд Советов выносит вотум доверия Временному правительству, Петросовету и стратегии Церетели. Казалось бы, демократия прошла первое испытание.

Парад в Париже

В апреле труппа Дягилева переезжает из Рима в Париж. Ее участники слышат о происходящем в России лишь урывками, но тоже испытывают революционный подъем. И затевают свою революцию — в балете и искусстве.

Дягилев немало претерпел от царской семьи и имеет основания радоваться ее падению, однако его основные противники последних лет — капиталисты, французские и американские, организаторы гастролей, предприниматели от шоу-бизнеса, которые то и дело переманивают у него звезд, срывают его планы и развращают аудиторию низкокачественными представлениями. Дягилев хочет возглавить собственную революцию против них, против массовой культуры. В сообщники 45-летний Дягилев берет молодежь: его новому художнику-сценографу Пабло Пикассо 36 лет, сценаристу Жану Кокто 28, а любовнику Дягилева балетмейстеру Леониду Мясину и вовсе 20.

Кокто хочет сделать балет с элементами цирка, Пикассо — впустить кубизм в жизнь через декорации и костюмы. Больше всего Дягилеву нравится идея Пикассо изобразить французского и американского менеджеров в виде прямоугольных рекламных щитов, показывающих вульгарность дельцов и самого шоу-бизнеса. Создавая декорации Америки, Пикассо рисует коллаж: небоскреб, мозаика лиц и кричащая рекламная надпись «Парад» — она и становится названием спектакля.

«Парад» — сатира на массовое искусство и грандиозное смешение разных новых жанров. «Мы действительно использовали некоторые элементы современного шоу-бизнеса — рэгтайм, джаз, кинематограф, рекламу, приемы цирка и мюзик-холла, но мы выбирали лишь наиболее яркие черты», — вспоминает Мясин. К музыке Кокто добавляет посторонние звуки: стук пишущей машинки, звон молочных бутылок. Даже 50-летний композитор-новатор Эрик Сати очень недоволен.

Прежде чем дать премьеру «Парада» в Париже, дягилевская труппа ставит уже привычную для себя «Жар-птицу» Стравинского. В финале балета на сцене обычно появляется Иван-царевич в короне. Но в этот раз Дягилев решает, что в соответствии с новыми политическими реалиями корона неуместна, и на царевича надевают красный колпак, а в руку дают красный флаг. Дягилеву искренне кажется, что в республиканской Франции подобный салют русской революции будет воспринят с энтузиазмом. Но Дягилев не следит за новостями.

Русская революция была популярна в Париже недолго. Французская общественность надеялась, что революция не помешает России активно участвовать в войне. На начало апреля намечено наступление Антанты на Западном фронте. План операции разработал французский главнокомандующий Робер Нивель — и он требовал от своего российского коллеги Михаила Алексеева, чтобы российские войска одновременно с французскими перешли в наступление. Алексеев отказался наотрез. Чудовищный эпизод у реки Стоход был единственным сражением российской армии весной 1917 года и продемонстрировал ее неподготовленность. Поэтому немцы перебрасывают максимум сил на Западный фронт и дают неожиданно жесткий отпор Нивелю: за месяц наступления французы теряют 190 000 человек, англичане — 160 000, немцы — тоже около 160 000 человек.