Империя должна умереть

Уже на следующий день нота Милюкова опубликована. Возмущению нет предела. «Революционная русская демократия будет еще лить свою и чужую кровь не только за восстановление Бельгии и Сербии, но и за захват Англией — африканских колоний, Палестины и Багдада, Францией — левого берега Рейна, Италией — Далмации и Албании: ибо все знают, что таковы "союзные обязательства"», — негодует левый публицист Разумник Иванов. Петросовет в ярости — Милюков просто обманул всех, будто понадеявшись, что его уловку никто не заметит. Все обвиняют Керенского в том, что он знал, каков будет текст ноты Милюкова, и одобрил его.

Когда утром 20 апреля князь Львов встречается с Церетели для срочных переговоров, поступает известие, что солдаты нескольких полков идут к Мариинскому дворцу, чтобы арестовать Временное правительство. Это неожиданность даже для исполкома Петросовета — все злятся на Милюкова, но никто и не планирует вооруженное восстание.

Оказывается, что это привет от Ленина. Нота Милюкова возвращает его, вчера еще политический труп, к жизни. Он и агитаторы-большевики всегда говорили, что Временное правительство — «буржуазное», «империалистическое» и ведет войну в интересах иностранных капиталистов, а не собственного народа. Сообщение Милюкова наконец-то подтверждает их правоту!

По совпадению, Временное правительство спасает от ареста Гучков. Из-за его болезни министры переносят заседание в его квартиру на Мойке. К возбужденным солдатам и матросам из Мариинского дворца никто не выходит, но через некоторое время к ним приезжают члены исполкома Петросовета, чтобы разъяснить ситуацию и убедить демонстрантов, что нота Милюкова — не повод свергать правительство. Полки расходятся.

Тем же вечером исполком Петросовета и Временное правительство собираются в Мариинском дворце, чтобы обсудить план. Князь Львов говорит, что совершенно не цепляется за власть и готов передать ее исполкому Петросовета — если его лидеры уверены, что лучше справятся с ситуацией. Но социалисты не хотят формировать правительство, понимая, что им будет намного труднее консолидировать общество: например, найти общий язык с офицерством или с крупным бизнесом. Они не требуют отставки всего правительства — достаточно ухода Милюкова. Лидер эсеров Виктор Чернов даже предлагает просто перевести Милюкова на должность министра просвещения.

Гучков произносит перед присутствующими душераздирающую речь, в которой рассказывает о том, что, убежденный монархист, он был вынужден выбирать между царем и родиной, так как был уверен, что именно слабый император мешает одержать долгожданную победу в войне. И он, и многие офицеры нарушили свои клятвы и присоединились к революции, чтобы спасти родину. Но спустя месяц оказывается, что жертва была напрасна, — победа в войне теперь еще дальше. Главная ценность — это честь, которая прямо зависит от победы. Экономика, безопасность, уровень жизни для Гучкова вторичны, а позор от поражения вынести нельзя. Эту позицию разделяют с Гучковым десятки других политиков.

Заседание заканчивается, никакое решение не принято. К Мариинскому дворцу приходит новая демонстрация — теперь в поддержку Милюкова и Гучкова, за войну до победного конца. Милюков с балкона произносит речь, когда он говорит, что за криками «долой Милюкова» слышно «долой Россию», толпа ликует и аплодирует.

Параллельно в других частях города продолжаются демонстрации так называемой красной гвардии, то есть вооруженных рабочих, под лозунгами «Долой Милюкова!», «Долой войну!». Около Казанского собора две толпы встречаются — начинается серьезная потасовка, и, поскольку многие вооружены, драка быстро переходит в перестрелку, в которой погибает пятеро человек.

21 апреля правительство заседает в Мариинском до позднего вечера. Милюков, а также Родзянко и начальник Петроградского военного округа генерал Корнилов до вечера выступают с балкона, пытаясь успокоить толпу. В городе все активнее говорят о том, что вот-вот начнется бойня; якобы Корнилов ведет в Петроград верные правительству войска из Царского Села.

Главный вопрос дня в правительстве: как следует усмирять толпу? Гучков говорит, что в его распоряжении есть несколько тысяч вполне надежных солдат. Он не хочет их пускать на подавление волнений, но, если начнется вооруженное нападение на правительство, они дадут отпор. «Александр Иванович, я вас предупреждаю, что первая пролитая кровь — и я ухожу в отставку», — отвечает ему министр промышленности (и близкий друг юности) Александр Коновалов. С Коноваловым соглашаются почти все министры: любое применение оружия лишит Временное правительство доверия и отбросит на путь насильственной царской политики.

Тем же вечером исполком Петросовета запрещает на три дня любые демонстрации, а военным — покидать казармы без согласия Советов. Это касается и частей, которые приходили «арестовывать Временное правительство», и частей Корнилова. Беспорядки в одночасье прекращаются.

Диктатор, коалиция и собака Баскервилей