Империя дракона

Перси нашел пустую конюшню, не затопленную водой и бойко орудовал скребницей, вычищая шкуру моего коня. Он упорно желал доказать, что даже в отсутствие важных заданий из него получится усердный слуга. Трудно было догадаться, где он научился работе конюха. С гордостью он заявил, что смог бы также приготовить нам обед. Однако я подумал, что по части стряпни он может слишком переусердствовать и навредить нам обоим без злого умысла. Как только на небе зажглись первые звезды, я оставил Перси в одиночестве и пешком двинулся к замку. Лучше будет если я явлюсь туда без испуганного коня. Подъем по крутизне был не из легких, но только ступив вверх по отлогому склону я почувствовал, как почва ушла из под ног. Ко мне снова вернулась опасная и восхитительная магия полета. С высоты я глянул в стоячую воду и вместо собственного отражение увидел свитое кольцами тело золотого змея. Тонкие крылья, как будто были сотканы из золотистой пыли, туловище изогнуто, как у морского конька. Всего несколько мгновений полета и я уже стоял у распахнутых настежь ворот в своем прежнем обличье. Звук шагов гулко отдавался по булыжной мостовой. Если бы черепичные крыши домов не расступались над узкими улицами, открывая кусочек звездного неба, вошедший чувствовал бы себя, как в каменном мешке. Вокруг не было ни души, все здание опустели, двери церкви хлопали на ветру, главный колокол молчал. Некоторые колокола вообще были сняты, а по изогнутой лесенке, ведущей на колокольню тянулся грязный склизкий след. Столбцы, подпиравшие ее крышу и перила лестницы были изрезаны чем-то острым. Я приблизился и заметил, что это следы от драконьих когтей.

До этого у входа в город я заметил мельницу, колесо которой стояло без работы уже много дней. Ветрила застыли, часть мельничного колеса уходящая под воду покрылась тиной и плесенью. Мельник тоже предпочел убраться подальше от этих мест, оставив мешки с мукой, немолотое зерно и даже большую часть своей поклажи, которая оказалась слишком тяжела для старой повозки и мулов. Те, кто остались в живых поспешно ретировались, но проходя мимо некоторых домов я чувствовал запах крови, страха и разложения, четко видел картины борьбы, которая каждый раз кончалась неизменной победой чудовища. Барышня из пустующего дворца бросила лампаду, в дракона ползущего мимо ее окон и тут же была задушена его когтями. Другая леди с разорванным горлом лежала в колодце на груде тускло мерцающих сокровищ. От этих видений меня передернуло, но я смело продолжал свой путь в центр каменного мавзолея.

Покрытые медью и черепицей крыши ловили лунный свет. Ставни окон были распахнуты или отломаны и в темные провалы наблюдали за мной, как множество глаз одного огромного, спящего монстра. Впереди показался колодец. Рядом стояла повозка, накрытая тентом, под которым что-то слабо мерцало. Не сложно было догадаться, что это последняя дань горожан, слитки драгоценных металлов с монетного двора, приготовленные специально для того, чтобы умилостивить жестокого тирана.

В тишине раздался скрип, тяжелое сопящее дыхание и царапанье когтей по булыжникам мостовой. Дракон прополз по площади и направлялся ко мне. Из-за кирпичной стены дома показалась чудовищных размеров голова увенчанная острым костяным гребнем. Глаза мерцающие как два сапфира всего несколько мгновение изучали меня и страшная картины исчезла, сменилась яркой вспышкой и струей серебристого дыма, взвившегося над пустынной улицей. Передо мной стоял мрачный высокий господин. Его неприятная внешность и черная одежда не вызывали бы столько подозрение, если бы не жестокий, маниакальный блеск в щелках сузившихся глаз. Всего лишь на миг переборов высокомерие он чуть поклонился, шляпа с золотой пряжкой и плотно сидевшая на лбу костяная корона с рубином были ненадолго сняты с головы. Таким способом незнакомец пытался выказать свое почтение, хотя сразу же было видно, что делает он это, скрипя сердце.

– Высокородный господин явился, чтобы почтить нас своим присутствием? – ехидный смешок слетел с бледных губ, острый кончик языка, облизнувший их, как будто сочился ядом.

– Вас? – переспросил я. Собственный голос показался мне чужим, холодным и невероятно жестоким. Он как сталью ударился о медные крыши домов и вызвал слабое подобие эха.

– Меня и тех крыс, воронов и насекомых, которые накинулись на погреба таверн, закрома и пустующую мельницу, – снова тихий, ехидный смешок, как будто противник жаждет вызвать тебя на дуэль, но боится сказать об этом напрямую.