Империя духа

— Ключей много… А язык… А страдания… Если Россия во мне, то и в другом Россия… А завет Божий, христианский… — посыпалось со всех сторон. — Жестокость в людях надо уничтожить… Должна быть не только любовь, а нежность в отношениях… Будем, как дети, и войдём в Царствие Божие… Нежности не хватает и мудрости…

Сугробов успокоил.

— А ведь было, — сказал он, — в середине 19 века двери в деревнях не запирали… Когда люди встречались, они кланялись друг другу как образу и подобию Божию… Раз было, так почему же опять не может быть?!

— Почему только было?! — воскликнул Строгов. — Во многих семьях, среди друзей, в таких небольших очагах, в провинции особенно, это и сейчас есть, слава Богу.

— Да, конечно, — подхватил Антон. — Любить ближних — это так естественно для человека… Просто надо стереть с себя власть тьмы, всё наносное.

— Всеобщий порыв должен быть к лучшему, не вежливость должна быть, а душевность. Это по-русски! — кто-то добавил из присутствующих. — И не к бессмысленному веселью надо научить людей стремиться, а к душевному раю.

— Ну это уж слишком, — высказался Яснов. — Что ж я, выйду на улицу и с каждым встречным-поперечным буду целоваться? Хороша картинка…

— Ну зачем же карикатурить и опошлять! — вмешалась Наташа, и её поддержали другие.

— Я понимаю так: один за всех и все за одного! — раздался чей-то голос.

— А теперь ещё одна последняя черта: глубокая любовь к России, к стране, — произнесла Соня.

— Это не новость! — воскликнул кто-то.

— Нет, мы имеем в виду не только просто любовь к родине, а также глубинное, проникающее во все уровни души чувство, абсолютную любовь, не зависящую от всего внешнего, социального, например. Любовь по существу метафизическую, любовь, исходящую из нашей тайной доктрины, доктрины Вечной России.

И Соня внезапно остановилась на этом последнем слове. Впрочем, дальше и не нужно было слов. Воцарилась тишина. Никаких вопросов.

…Наконец, Сугробов взял слово.

— Об этом всё… Но хочу обратить внимание, в некоторых моментах учение о России Вечной практически совпадает с положениями великой России… Прежде всего, когда речь идёт об этой мистической любви к России, о которой так великолепно сказала Соня… И это само собой понятно, ведь в великой России, в её идее, заложен некий земной фундамент для реализации доктрины «Россия Вечная». Однако сразу хочу утвердить: Россия Вечная, Россия духа — это метафизическая реальность, и поэтому она не зависит от того, в каком состоянии находится наша земная Россия. Россия Вечная живёт здесь, прежде всего, в наших душах, хотя может воплощаться и конкретизироваться в разных мирах, и в нашем в том числе. Но в целом она зависит от состояния наших душ, а не от нашего положения в мире. Она уйдёт только тогда, когда мы перестанем быть Россией.

После некоторого такого вдохновенного молчания Терехов неожиданно высказался:

— От такой любви к России мне даже страшновато становится, точнее, дух захватывает…

Соня быстро ответила:

— Да в этой любви нет ничего необычного для нас всех. Она не свалилась неизвестно откуда. Она в традиции великой русской культуры, в её кровеносной системе. Читайте внимательней, с полной отдачей нашу классику… В книге «Россия Вечная» приведены стихи, поэзия великих русских поэтов о России, кое-что, по крайней мере. И вам всё станет ясным. Конечно, учение о России Вечной кардинально углубило то о России, что было в нашей классике, совершило величайший и качественный прорыв… Но эта доктрина продолжает традиции любви и самопознания России, а не вносит нечто, не имеющее корней в русской культуре и в русской душе…

…Ещё несколько вопросов, и на этом решили закончить…

Сугробов пригласил всех в кухню, довольно вместительную, и все расселись по-дружески, кто с кем, и все вместе. Припасов было достаточно…

Ужин начался добродушно, но внезапно приобрёл истерический оттенок. Тон задал Игорь Строгов.

— Наш разговор был серьёзен и глубок. Но он касался идеалов, которые вдохновляют и к которым надо стремиться… Но что мы имеем сейчас…

Последняя фраза сразу приковала внимание.

— Мы это отлично знаем, — прервал, всё-таки, Юрий Воронин, один из гостей, владелец и директор мощного информационного бюро. — Простите, что перебиваю…

— Ничего, я напомню… Развал, катастрофы, кризис, уголовщина во всех углах, коррупция, и самое жуткое — страшный моральный распад, значительной части молодёжи особенно. Дебилизация детей. Словом, Россия проиграла войну за души своих же людей…

Кто-то уронил рюмку с водкой.

— Ну, знаете, это преувеличение! — вступил Илья Терехов. — Да, всё это есть в какой-то части. Но если говорить о душах людей — то их ещё никто никогда не завоёвывал. Ни своя власть, ни чужая. Народ уходит в свою нишу и живёт там сам по себе, своей тайной жизнью. Пережили комиссаров — переживём и этих.

— Отрадно слышать, — проговорил Антон.