Империя Габсбургов

Арчимбольдо применяет в своих циклах один и тот же прием: на глухом черном фоне воздвигаются антропоморфные пирамиды из нагроможденных друг на друга предметов. Они написаны с абсолютной зрительной адекватностью, красочные, на свой лад одушевленные, они обладают какой-то сюрреалистической навязчивостью. С изумительной изобретательностью составляет Арчимбольдо свои композиции, в которых горы фруктов, цветов, живых существ складываются в причудливые полуфигуры и, не переставая быть сами собой, тут же оборачиваются нарядными, празднично одетыми современниками художника. Персонажи Арчимбольдо — это умозрительные конструкции, но они удивительно декоративны, изящны, хотя иной раз оставляют странное, почти гротескное впечатление. Иногда необходим зрительный поворот изображения на 180 градусов, чтобы из хаоса вещей «проявилось» чье-то лицо. Миска с овощами в особом ракурсе скрывает лицо «Огородника», страшный «Повар» составлен из жареного поросенка и обезглавленной курицы. Зато «Весна» рождается из цветов, ее аналог из второй серии «Воздух» — из птиц. «Огонь» — он же «Лето», он же «Марс», победитель, — аллегория императора. Он украшен орденом Золотого Руна, плоды неожиданно сочетаются с пушками: это намек на победные войны Габсбургов с турками, а Золотое Руно — родовой орден, знак принадлежности к австрийскому дому. Голова «Марса» — «Лета» охвачена сиянием — ассоциация, касающаяся солярных знаков императора. «Лето» жарко сверкает, всё здесь — огонь и золото.

Характерно, что обе серии объединяет портрет Рудольфа II в образе загадочного бога садов, природы и изменчивости — Вертумна. Скрытый смысл состоит в том, что Вертумн равно царствует во все времена года, определяя их смену, проникает во всё, всё связывает. Но рядом со всей этой имперской символикой существует живой, даже простодушный интерес ко всему миру — ко всему, что живет, бегает, плавает, — выражающийся в страсти портретировать с полной точностью и тюленя, и спрута, и ветку кораллов. Каждый портрет Арчимбольдо — это еще и живая кунсткамера Рудольфа, которые появились именно тогда. Недаром он сам ездил в 1582 году в Германию закупать редкости для двора, в том числе редких животных.

Главной идеей творчества Арчимбольдо всегда остается метаморфоза. Фиктивность целого — и натурализм детали. Торжество иллюзии при соблюдении самой тщательной точности. И, в конце концов, иллюзией оказывается весь мир.

Арчимбольдо играл в рудольфинском искусстве роль пролога и программы. Одни художники рудольфинского круга в дальнейшем избрали реальность, другие последовали по иному пути, все время скользя по краю всеобъемлющей иллюзии, утопии, фантастики. Но продолжать традицию Арчимбольдо не стал никто: он ее создал, он же ее и завершил.