Империя грез (СИ)

Внезапно в окружающем харагрима мире что-то поменялось, будто кто-то зажег рядом свет огромной масляной лампы. Звуки стали другими глухими и глубокими, более четким стало все, что он видел вокруг, и так было намного привычней. Он будто проснулся от странного сна наяву. Пришедший к нему исчез столь же быстро и загадочно, как и возник. Маркус снова был собой во всех смыслах этого слова. Он зачерпнул руками снег и растер им лицо до красноты.

– Кажется, мне значительно лучше, – заключил он вслух самому себе, продолжая тревожно озираться по сторонам. Пойманный им недавно человек продолжал лежать на снегу без сознания. То ли Маркус успел ударить его по голове, то ли он лишился чувств от всего, что увидел до этого. Первое, конечно, было куда более вероятным, хотя, если учесть все, что только что случилось, второй вариант так же нельзя было полностью сбросить со счета. Маркус снова приблизился к своему пленнику в черном и поспешно обыскал его бесчувственное тело. В небольшом кожаном кошеле, висевшем на поясе, он нашел тяжелый золотой браслет, искусно свитый в хитроумную косу и щедро выложенный крупными сапфирами, гранеными в форме слезы. Это браслет было не спутать ни с чем другим, хотя бы потому, что он стоил целое состояние. По идее, продав его целиком, можно было безбедно жить до конца своих дней. Именно его Маркус подарил Сарсэе после окончания пира Середины зимы вместо меча Хемли Прайма, который в шутку предлагал ей сначала.

К тонкому краю золотой проволоки был грубо и наспех привязан длинный, как матерчатая лента, кусок темного пергамента. Уже второе письмо за сегодня, адресованное лично ему. И, похоже, это письмо будет куда более печальным, чем прежнее, которое написал ему его младший брат, приславший стального ворона. Он аккуратно развязал пергамент и развернул записку. Он уже знал, что будет в ней написано и его предчувствие, и его вторая половина, которая только что хорошенько надавала ему по морде, говорили правду. Эти мучители и выродки забрали его девушку себе. В Маркусе начала вскипать ярость и безумие, начисто вымещая разочарование и не желание жить дальше. Он обеими руками схватил своего пленника в черном и, оторвав его от земли, легко словно мешок с сеном начал трясти над землей.

– Пора просыпаться! – крикнул Маркус что было сил.

Воин дернулся, приходя в себя, и, не осознавая, что именно происходит. Маркус, держа его пред собой, сделал несколько шагов вперед и с силой ударил его спиной о широкий ствол сосны, росшей тут уже не первое столетие. Нагрудный панцирь из черной кожи, за которую он держал его пальцами, что были тверже стали, жалобно скрипел и в буквальном смысле трещал по швам.

Сначала Маркус убедился, что тот окончательно пришел в себя и снова смотрит на него глазами, полными животного ужаса, прежде, чем произнести фразу спокойным и почти скучающим тоном, поскольку злится у него сил уже не осталось.

– Как ты вероятно понял, я в данный момент прибываю не в самом лучшем расположении духа. Поэтому, если ты не хочешь, чтоб мы вернулись к поискам твоей бессмертной души при помощи моего ножа, рекомендую подробно рассказать откуда у тебя взялся этот золотой браслет с сапфирами?