Империя Инфернум. Крокус

Я закрыл глаза, чтобы не видеть ничего вокруг и начал двигаться в ней так же быстро и резко, как недавно в Айдис. Ощущения, которые мне дарила эта странная связь, были совсем иными. Нирель отличалась от всех женщин, что были до нее. Влажная, сочная, аппетитная, будто глоток воды в пересохшей пустыне. Она наполняла меня энергией, дарила жизнь. Так узко и приятно. Она обволакивала мой член своей плотью, доводя до исступления. Я не сдерживал себя в гортанном рычании, наслаждаясь моментом безумной близости. Прошло так мало времени, а я уже изливался в нее бурно и страстно, как никогда. Казалось, семя никогда не прекратит свое извержение. Тягучей жидкостью оно наполнило Нирель до предела, выливаясь потоком на простыни. Я застонал от удовольствия, а она расплакалась в голос, заглушая мою агонию.

Не помню, как встал с постели и поднялся на ноги. Почти не чувствовал своего тела. Теплая нега разливалась по венам. Я получил то, чего хотел. Пометил женщину, которая должна была принадлежать лишь мне.

Стоило посмотреть, как мое семя вытекает из нее, и орган снова стал набухать в предвкушении продолжения. Но разум твердил, что на сегодня хватит. Нирель нужно побыть одной и смириться с мыслью, что отныне она принадлежит альве.

Я освободил ее от оков. Она поджала ноги и свернулась калачиком на кровати. Уткнулась лицом в подушку, вздрагивая и всхлипывая, что-то шепча. Я подошел ближе и склонился, чтобы разобрать слова.

Они пробудили во мне новую волну гнева. Нирель звала Кирона. Молила о помощи и безустанно взывала к императору. Мне снова захотелось ее ударить, но рука не поднялась. Ничего. Скоро она забудет о нем. Поймет, что ее судьба – прожить свою жизнь в Кротусе рядом со мной.

Я облачился в камзол, вышел из комнаты и запер ее на ключ. Пошел по темному коридору подземелья, ощущая странную пустоту внутри, будто душу отделили от тела. Нирель изначально была права. Мне нужна не просто интимная близость, а нечто большее.

Глава 21

Нирель

Как же хотелось уснуть, а потом проснуться и понять, что это был лишь страшный сон. Я закрыла глаза, пытаясь погрузиться в беспамятство, но мысли рисовали в голове позорные картины насилия. Я переживала издевательство Дирама вновь и вновь и не знала, как положить этому конец. Он втоптал меня в грязь, заставил ненавидеть саму себя, ощущать себя опороченной и сломленной. Казалось, я полностью утонула в вязкости его семени и мне никогда от него не отмыться. Даже проточная вода в холодной реке не способна унести позор, что проник в нутро, залез под кожу, коснулся души, оставляя гниющие червоточины. Сейчас я бы обрадовалась ванне, постаралась бы смыть с себя хотя бы запах мужчины, которого ненавидела и презирала. Но альва не предоставил такой привилегии. Оставил гнить на красных простынях, в красной комнате до боли напоминающей покои Кирона. И как я только вынесла эту пытку?! Мысли о сыне помогали не сойти с ума, не обезуметь в тот же миг, как его плоть ворвалась в мое чрево. Я старалась не думать о происходящем, но тело предательски содрогалось, а слезы текли нескончаемым потоком.

Как долго Дирам намерен издеваться надо мной? Ищет ли меня Кирон? Найдет ли? Что если поместье Кротус станет для меня могилой? Нет! А как же мой сын? Я нашла его. Он жив и здоров. Есть ради чего бороться за жизнь. Я все стерплю. Пусть альва думает, что сломал меня, пусть терзает и губит мое тело, но душу он не получит никогда. Я попытаюсь забрать сына и сбежать при первой же возможности, но для начала надо окрепнуть. Чувствовала себя разбитой, будто я вся и есть сплошная саднящая рана.

Я попыталась встать с постели. Сначала опустила на холодный пол ноги, потом села и уронила голову в ладони. Кольнула новая вспышка боли. Лучше не касаться лица. Хорошо, что в комнате нет зеркала. Мне было страшно посмотреть на себя. По ощущениям я выглядела ужасно. Голова раскалывалась от боли, во рту пересохло, а конечности содрогались от холода.

Мой взгляд упал на недопитую бутыль скумы, потом я посмотрела на стол и с разочарованием заметила, что Дирам не оставил мне воды. Я потянулась к бутылке, сделала глоток и едва не вернула его обратно. От одного лишь запаха алкоголя затошнило со страшной силой. Я встала на ноги и, держась за стену, подошла к столу. Вгрызлась зубами в плод, высасывая из него все соки, и память тут же вернула меня к недавним пыткам. Со злости я разбила фрукт о стену, отрешенно наблюдая, как он медленно вязкой кашицей сползает вниз. Обреченность накрыла черной вуалью, заставляя заплакать вновь. Я села на холодный пол и прижала колени к груди. Посмотрела в красный потолок и начала молить Кирона о спасении. Рыдать и кричать. Как же мне хотелось, чтобы он сейчас меня услышал, почувствовал, понял, где нахожусь. Но стены этой темницы наверняка не пропустят ни звука, а я все равно орала на пределе возможности, отдавая последние силы, вкладывая их в крик.