Империя Инфернум

Мау совершила глупый поступок, вылечив Кирона. Поменяла свободу на ржавую клетку. Лишила себя счастья быть любимой, ведь только я мог показать, какого это на самом деле. Расстроились бы только жители Маскулайна. Только они боготворили императора и служили ему верой и правдой. А вот жители деревень другого мнения. Гнет правительства, издевательства и страх заставили их бросить империю в трудный час. Гонцы никого не смогли вызвать на бой. Растоптанным мау и малочисленным мужчинам, что скрываются от правителя в лесах, нет дела до того, кто будет править, лишь бы их не трогали, не снимали нещадные поборы и не убивали. Они хотят спокойствия. Они устали от гнета, но и восстать боялись, как огня. Кирон запугал их настолько, что страх плотно засел в сердцах.

Нирель вздохнула и посмотрела на меня. Даже в грязных лохмотьях она оставалась самым прекрасным существом. Разорванное платье оголяло часть ее бархатной груди, и я не мог оторвать глаз от соблазнительного тела. Страсть будила во мне зверя, заставляя орган набухать в штанах. А присутствие правителя заводило с такой силой, что в мечтах я представлял, как вхожу в ее сочные ягодицы прямо при нем.

– Тебе надо отдохнуть. С ним все хорошо. Он просто спит, – зазвучал приятный голос.

Глупая мау подумала, что я переживаю за жизнь Кирона, поэтому у меня подкашиваются ноги, но как она ошибалась! Я задушил бы его, пока он спит, за одну только ночь в постели с Нирель.

– Это тебе надо отдохнуть. Я отведу тебя в покои и распоряжусь приготовить ванну. А потом я приглашаю тебя на ужин. Он состоится в главном зале дворца. Надо отпраздновать победу. Ты должна присутствовать на торжестве, ведь спасла от смерти Кирона.

– Спасибо, Дирам. До покоев я дойду сама, а вот от ванны не откажусь.

Она нехотя выпустила руку императора, отвесила мне поклон и выпорхнула из комнаты. Я проводил ее взглядом, посмотрел на мирно спящего правителя и желание умертвить его на месте, боролось со здравым смыслом. Я подошел к императору и присел рядом, разглядывая угодливое, исковерканное шрамом лицо. В Кироне нет ничего привлекательного, кроме горы мышц. Я никогда не слышал, чтобы хоть одна мау восхищалась императором. Он вселял в сердца девиц только страх и отвращение. Не знающий любви зверь, способный годами измываться над собственной матерью. Что он мог дать невинной и чистой Нирель? Только боль и разочарование. Кирон убьет в ней шарм, который столько лет прельщал меня. Трепет, что я испытывал к ней всегда, уже сменился похотью и огненной страстью. Мне уже не жаль ее чувств и тела. Мысль овладеть ею раньше императора пульсировала в висках. Это все, о чем я думал.

– К ужину все готово, – застыл у порога нагил.

Я подошел к нему и дал указания:

– Будешь находиться с правителем. Пусть охрана дежурит у покоев. Как только Кирон придет в себя, пришли за мной.

Слуга кивнул, и я спустился в зал, где так часто проходили жестокие, но веселые пиршества. Занял место во главе стола и поднял кубок со скумой.

– Сегодня мы понесли немыслимые потери. Так проводим в последний путь храбрых воинов, и пусть дым от кострищ станет для них склепом. Вечная память!

– Вечная память! – поддержали воины.

– В этот скорбный час мы празднуем победу над врагами, которые хотели завоевать наши земли. Ваша отвага спасла Маскулайн от падения! И будет так всегда!

Раздался звон кубков и веселый смех. Уставшие от боя воины наполняли животы, а я смотрел в распахнутые двери, ожидая ее появления.

Нирель пришла в сопровождении старого нагила, которого Кирон приставил к ней. Красное платье из летящих материй подчеркивало ее тонкую талию. Острый вырез открывал ложбинку между грудей. Волосы копной лежали на плечах, а их завитки то и дело касались выреза на груди. От новой волны страсти я сжал кулаки, потом выпил скумы, чтобы успокоить дыхание. Она не должна заметить, как от похоти дымятся мои штаны.

Нагил провел мау через весь стол, и воины затихли, перешептываясь. Я пригласил ее присесть рядом, и она робко опустилась на стул.

Давно во дворце не царила такая тишина. Сотни глаз смотрели на Нирель, а мау не решалась поднять взгляд.

– Что она делает за нашим столом?! – выступил захмелевший кармус.

– Эта мау спасла императора от смерти! – вскочил на ноги Тулек и схватился за рукоять кинжала. Его глаза переливались, прожигая каждого, кто посмеет плохо сказать о Нирель. Тулек всегда был лучшим и уважаемым воином Инфернума. Никто бы не посмел ему перечить.

Так и случилось. У меня нет необходимости защищать девицу. Шантаи все сделал за меня. Но разговоры не стихли, а лишь усилились. Воины наперебой рассказывали друг другу о том, что видели в бою.

– Не бойся. Ты под защитой, – шепнул я Нирель и протянул кубок.

Она залпом его осушила и часто задышала. Я протянул ей сочный фрукт и улыбнулся. Мау приняла его и впилась алыми губами. Сок потек по подбородку Нирель и я едва удержался, чтобы не слизнуть его. Вручил платок, небрежно касаясь ее руки.

– Ты можешь идти, – бросил я старому нагилу, который продолжал стоять рядом со своей подопечной.