Империя Инфернум

– Странный? Странный?! – взорвался советник от смеха. – Я многое слышал: безжалостный, жестокий, несправедливый, подлый, но такого…

Меня пробил озноб. Я не чувствовала носа и ног от холода, а пальцы на руках заледенели так, что я не могла их разогнуть.

– Не привыкла ты к холоду Маскулайна, – улыбнулся Дирам. – Я отнесу тебя в комнату.

Я попыталась противиться, но он с легкостью поднял меня на руки и понес в замок. Я прижалась к его тонкому, но крепкому телу и прикрыла глаза, но лучше бы уши. Крики альвы не стихали. Как она это выносит? Я бы уже умерла от разрыва сердца.

Уложив меня в теплую постель, советник позвал нагила и ушел, учтиво пожелав спокойной ночи. Я закрыла уши руками и провалилась в сон.

Вскочила среди ночи в холодном поту. Мне то и дело снились кошмары, где маму насиловали и рвали на куски шантаи. Свет от свечи, заточенной в красном стекле, мерцал перед глазами. В комнате было безумно холодно. Я получше укуталась одеялом, но оно не спасало от дрожи.

Я подошла к платяному шкафу в надежде найти теплую одежду. Он был до отказа набит платьями и накидками. Кому принадлежали эти шикарные наряды? Кто жил до меня в этой комнате. Покои настолько светлые, будто специально созданы для женщины. Я выбрала теплый черный плащ, обшитый кружевом, и набросила на голову капюшон. Неожиданно увидела в углу шкафа изящные сапожки. Решила их примерить. Они оказались гораздо больше моих стоп, но это меня не пугало. Я плотно зашнуровала их на голени и подошла к догорающему камину.

Нагил уснул в кресле и видимо давно, ведь дрова превратились в угли. Я бросила в камин куски от полена и подожгла бумагу от свечи. Долго смотрела, как пламя пожирает дерево, пытаясь представить, чем занята мама. Я тосковала по Силве. По реке, траве и лачуге, в которой пахло затхлостью. Совсем недавно я чувствовала себя счастливой. Меня любили и оберегали. Я думала, что это никогда не кончится, но вмиг лишилась спокойствия.

Необычные звуки отвлекли меня от мыслей. Я подошла к стене и припала к ней ухом. Что-то происходило в комнате императора. Неужели он очнулся? Стало так любопытно, что я на цыпочках вышла в коридор и, минуя спящую охрану, припала к щели в двери, что вела в покои правителя. Не думала, что увижу там Дирама в такой поздний час. Он стоял у камина, в одной руке держал мое порванное после боя платье, а другой сжимал набухший орган. Быстрые движения кисти и стоны заставили меня застыть в оцепенении. Я никогда не видела, чтобы мужчины ублажали себя таким способом! В Инфернуме полно мау, а советник нюхал мое платье и закатывал глаза от удовольствия! И почему в покоях Кирона?

Я ничего не могла понять, но мне стало так отвратительно, когда он извергся на стол, что поспешила убежать. Не успела юркнуть в комнату, как крепкая рука остановила меня. Я с ужасом посмотрела на шантаи. Глаза Тулека не переливались, они застыли, словно стекло. Он слегка покачивался, и от него за версту разило скумой.

– Ты чего тут ошиваешься?

Своим громким голосом он разбудил охрану и Дирам выбежал из покоев, как ошпаренный. Впервые видела алеющие щеки у белокожего альвы. Я и сама смутилась, вспоминая увиденное.

Я не знала, что ответить, будто проглотила язык. На ум ничего убедительного не шло.

– Нирель вольна ходить по дворцу. Вот только зря вышла ночью и без охраны.

– Это да. В такую ночь лучше не попадаться пьяным воинам на глаза. Альвы оказалось слишком мало.

У меня сердце забилось.

– Они убили ее?

– Потрепали хорошенько. Кирон не отдавал приказа убивать пленную. Я вовремя их остановил, даже сам не успел развлечься, – вздохнул шантаи. – С ней лекарь. Сказал, жить будет. Зашьет промежность, как надо и можно снова драть! – рассмеялся Тулек.

– Какие же вы все твари! – выкрикнула я, вырвалась, забежала в покои и захлопнула за собой дверь.

Упала на колени, сотрясаясь от рыданий. Била кулаками по полу от бессилия и злости на саму себя.

– Что с тобой?

Опустился передо мной на корточки Милт и поднял мое лицо за подбородок.

– Кто-то обидел? Пока Кирон без сознания, никто не вправе тебя трогать. Или он очнулся?

Я замотала головой.

– Они опять надругались над альвой! Они зашивают ее, чтобы снова…

– Ах, – вздохнул нагил и прижал меня к груди. – Не надо расстраиваться. Другой участи в Инфернуме у нее быть не могло. Странно, что вообще выжила после праздника.

– Что делать, Милт, как мне ей помочь?

– Никак, – посмотрел он на меня змеиными глазами. – Только Кирон может даровать ей неприкосновенность, но этого не случится. Он слишком сильно ненавидит альв и мау. А тут в одном лице.

– Но Дирам…

– Советник уже давно занял свое место у трона правителя. Он исключение.

– Почему нельзя просто держать ее в плену? Почему нужно измываться?!

– Кирон своих-то не жалеет, а ты спрашиваешь почему они альву терзают, – хохотнул Милт и уставился на сапожки. – Ты нашла ее сапоги? В шкафу были?

– Чьи? Кто жил в этих покоях?

– Ты бы поспала. Сегодня был тяжелый день.