Империя. Исправляя чистовик

Мы с великим вниманием следим за трагическими событиями в Америке. Сегодня пришли сообщения о страшном убийстве с САСШ. По сообщениям местных газет, 18 мая 1919 года толпа в 4000 белых в городе Омаха, штат Небраска, потребовала от полиции выдать Билла Брауна, чёрного, подозреваемого в изнасиловании белой женщины. Полицейские попытались рассеять толпу водой из брандспойтов, но их забросали кирпичами, разбив все стёкла в здании суда. Сожжено здание суда, подозреваемый линчеван толпой, его тело сожжено, после чего толпа рассеялась по городу, захватив оружие, а также нападая на полицейских и негров. Семь полицейских получили лёгкие огнестрельные ранения. Кроме того, толпа захватила мэра Эдварда Смита, перевернув при этом полицейский автомобиль, и попыталась повесить его. Мэр был освобождён полицией и провёл несколько дней в госпитале. Сам бунт на следующий день был подавлен федеральными войсками.

РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. РИМ. ДЕТСКАЯ БОЛЬНИЦА BAMBINO GESU. 20 мая 1919 года

Маркграф Палеокастронский маркиз Берголо хмыкнул:

– Тогда я так.

– А я вот так.

Мы уже два часа играли с ним в карты. В банального дурака. Делать было нечего, а чем еще заняться гвардейским офицерам, если к женщинам не пускают и выпивку не дают?

Как и предполагалось, нас посадили на карантин. На полные две недели. Поскольку «Внутренняя Монголия» не входила в систему самой больницы, то мы как бы никого и не стесняли, а тех, кто еще заразился на моем балу в палаццо Венеция, свозили уже во взрослую инфекционку госпиталя Умберто Примо, и мы никак не пересекались.

Всего заболело восемь человек. Из самого высшего общества. Что ж, вроде никто из них не умер, хотя ситуация была тяжелая. Элиты Рима испуганно попрятались в своих «Внутренних Монголиях» и носа на улицу не казали.

Зато Виктор и Елена приезжают каждый день. Елена расцеловала бы мне носик, но карантинные правила не давали ей этого сделать. Потому чувства передавались в основном на словах.

Кстати, вчера приезжал и Папа Бенедикт XV. Выразил поддержку и обещал молитв. Заверил в неизменной поддержке и всё такое прочее. Разговаривали, разумеется, через стекло.

Пришла телеграмма и от кузена Вилли, полная теплых слов и заверений. Тоже изобразил восхищение моим мужественным поступком. Конечно, присылали послания и лидеры Новоримского Союза, а также отметился американский президент.

Граф Суворин также бывал ежедневно. Развил кипучую деятельность, а изображения «распятого всесвятейшего государя императора» облетели весь мир. Газеты бесновались. Своя толика славы досталась и моему партнеру по картам, да так, что Виктор на радостях пожаловал ему титул маркиза. И я тоже не остался в стороне.

Дела шли своим чередом. Своим чередом шли и войны. В Румынии, точнее в Венгрии, мы наступали, а кайзер не спешил слишком помогать мадьярам. В Афганистане всё шло в целом по плану, но там война надолго. С норвегами, при посредничестве немцев, как-то разрулили, и кайзер уже вовсю подбивал клинья к созданию Нордического Союза.

Англичанка гадила нам. Мы гадили им.

– Ваш ход, ваше величество.

Киваю.

– Тогда получите, сударь. Четыре туза вашему вниманию.

РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. РИМ. ДЕТСКАЯ БОЛЬНИЦА BAMBINO GESU. 22 мая 1919 года

Что ж, дети явно шли на поправку, им уже разрешалось вставать, и они, сидя на креслах-каталках, часами ворковали, уединившись за пальмой в кадке.

Гедройц даже допускала возможность перевозки Миши в Город по истечению срока карантина. Правда, с Джованной возникли сложности, поскольку перепуганные августейшие родители наотрез отказались её отпускать куда бы то ни было, пока она полностью не поправится. Мишка был расстроен, она тоже, но тут уж я ничем не мог помочь. Ничего, как говорится, проверят свои чувства. Было бы что проверять.