Империя. Исправляя чистовик

Ромея в год принимала около миллиона переселенцев. Еще с полмиллиона принимали в свои объятия города. Но три миллиона крестьян оставались пока там, где родились, то бишь в родных своих деревеньках. А значит, каждый год у меня становилось на три миллиона претендентов на крохи земли больше, чем в прошлом году.

Из-за пандемии «американки» темпы переселения серьезно замедлились, так и не успев разогнаться, а ведь я планировал довести «изъятие из деревни» как минимум до пяти миллионов человек в год. Меньше Россия просто себе не может позволить. Иначе – голод и коллапс. А впереди ждет страшная засуха 1921–1922 годов.

Несмотря на все бравурные реляции об успехах земельной реформы, ситуация с продовольствием у нас была критической. Нет, непосредственно сейчас голод нам не грозил, но создавать запасы на зиму было крайне сложно, не говоря уже о подготовке к предстоящим голодным годам. И то мы как-то выкручивались только благодаря государственной монополии на внешнюю торговлю и запрету на экспорт зерна. Если бы, как в прежние годы, крупные латифундисты имели возможность все гнать за кордон под лозунгом «Недоедим, но вывезем», то голод мы получили бы уже этой весной. К счастью, латифундистов в России больше нет, экспорта нет, голода пока нет, но и поступлений от продажи зерна в Европу у нас тоже больше нет. Мы мало того что проедаем запасы, так еще и вынуждены покупать продовольствие в странах Новоримского Союза. Во всяком случае, снабжение Ромеи происходит именно за счет закупок еды в Болгарии и Румынии. Такие вот у нас дела.

Не говоря уже о том, что все эти двести миллионов нужно было учить, лечить и всячески носики им вытирать. А если серьезно, то только образование пожирало из бюджета больше средств, чем оборона. Добавьте сюда резко увеличившиеся расходы на медицину, и сможете себе представить объем бюджетных трат только на эти статьи. Не только весь доход от казенной монополии на спирт уходил на эти целевые программы, но и приходилось крепко доплачивать.

Я усмехнулся своим мыслям. Да, обычная сцена в моей семье (не считая любви) выглядела традиционно: жена хотела денег. Даже не денег, а ДЕНЕГ, ДЕНЕГ И ДЕНЕГ! Правда, хотела она их не себе на наряды и прочие цацки, а на школы, больницы, приюты и прочие фонды ведомств императрицы Марии. И это была просто прорва средств, и ей всегда было мало.

Что ж, я ее понимал. Италия – не самая передовая страна в Европе, но положение в России Машу просто ужасало. Всеобщее образование в той же Италии было введено в 1887 году, а на родине моей царственной мамА Дании вообще аж в 1814 году. В России же оно якобы было введено в 1910 году, но только для уже существующих школ, причем Государственный совет эту тему отменил уже через два года. Даже простейшее четырёхклассное образование было доступно далеко не всем, невзирая на якобы обязательность обучениях всех детей. Неслучайно ревизия учебных заведений в 1911 году показала, что на самом деле школы посещают меньше половины от списочного состава. И это не говоря о том, что школы были далеко не везде, хотя норматив предполагал наличие школы в пешей доступности, на расстоянии в три версты.

Да и глупо сравнивать четыре класса моего времени и три-четыре класса какой-нибудь церковно-приходской школы. Научили считать и фамилию свою написать вместо крестика, вот и ладушки. Зачем крестьянину грамота? Нет, не спорю, в гимназиях учили хорошо, давали вполне себе классическое образование, но скольким процентам потенциальных учеников были доступны городские гимназии? Особенно после пресловутого закона «О кухаркиных детях»… Конечно, в Османской империи дела были еще хуже, и это хуже досталось нам по наследству.

Впрочем, образование и медицина были не единственными нашими вопросами и проблемами. Чего только стоило протащить через Госдуму «Закон о народном благе, экономическом развитии и общественных интересах», по которому казне дозволялось принудительно (правда, по рыночной цене) отчуждать частную собственность, если городские, уездные и прочие власти находили, что сия собственность мешает развитию города или региона. Не скажу, что закон был очень популярен среди элит и прочих их депутатов, но я не мог позволить отдельным личностям стоять на пути прогресса и реконструкции. Если какой-нибудь частный сарайчик расположен на пути будущей магистрали, то, значит, так тому и быть. История с невозможностью реконструкции Верхних торговых рядов, именовавшихся в мое время ГУМом, когда сотни собственников не могли договориться между собой о ремонте, пока посетители не начали проваливаться на этаж ниже, заставляла меня положить конец частной вольнице. Кому не нравится – путь в Мексику открыт, а батька Махно научит любить анархию.

А наука сколько съедала денег? Просто прорву. И на полезные дела, и на всякие поиски марсиан.

Тру глаза. Как мне осточертело здесь! Два дня. Два дня до окончания карантина. Так, чтобы я мог наконец-то подняться с сыном на борт «Империи» и свалить отсюда.

Домой. Я хочу домой.

ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА: