Империя камня и веры

На мраморные белоснежные ступени ложился мягкий, роскошный и красивый синий ковёр. Весь шпиль был отделан чёрной мраморной плиткой, что крайне интересно контрастировало с его белоснежными ступенями. Окна всей крепости были сделаны из дорого витража и отделаны золотом и драгоценными камнями, что придавало ещё больше роскошности этому величественному зданию, которое смотрелось на фоне гор очень гротескно и могущественно.

Возле ступеней стояло отделение солдат, досматривающее людей и проверяющее документы. И когда подошли трое, их тоже досмотрели и проверили документы, чтобы не один посторонний человек не посмел проникнуть на столь величественное собрание.

Над входом висела огромная геральдическая лилия, отлитая из железа, ничем не украшенная, но настолько массивная, что сорвись она с креплений, ей масса бы перемолола все ступени. Эта лилия стала символом Ордена, олицетворив его простоту, но в тоже время могущество.

Дверь сделана из крепкого дерева, а резьба и отделка из серебра являлась воплощением неописуемой красоты, которой могла похвастаться лишь башня Лорд–Магистрариуса.

Карамазов повёл за собой Эстебана и Ротмайра, которые были до глубины души восхищены монументальностью этого места, вглубь шпиля.

Внутри шпиль был неописуемо прекрасен. Под ногами чередовалась чёрная и красная гранитная плитка, расположенная в шахматном порядке. Всюду были расставлены красивейшие статуи из серебра и золота, ставшие самым настоящим произведением искусства. Свет лился из множественных прекрасных бронзовых и медных канделябров, отделанных драгоценными камнями. Но самым большим и неприлично богатым светилом в этом зале стала огромная люстра, свисавшая с потолка. Стены были занавешены картинами, которые без сомнения можно назвать апофеозом всей художественной деятельности и достоянными признания самых умелых и великих художников во всей истории. Окна были прикрыты прекрасными пурпурными шёлковыми шторами, которые были расшиты замысловатыми и сложными узорами из медной, серебряной и золотой нитки.

Это место стало воплощением всей возможной роскоши, которую только можно было позволить себе в Рейхе, затмив ею даже могущественный шпиль Лорд–Магистрариуса.

Ротмайра и Карамазова эти несметные богатства не удивили, а вот Командор, зайдя в эту башню, стоял пару мгновений в полном оцепенении, потеряв возможность даже говорить.

Посреди этой залы стояли и общались довольно знакомые Эстебану люди. Человек в роскошном кремовой рясе, расшитой золотом, держа в руках посох, общался с высоким мужчиной, одетым в полностью чёрный классический костюм, дорейховской эпохи, с белой рубашкой, что виднелась на груди.

Его длинные и прямые чёрные как смоль волосы и блестящие под бесконечными лампами аккуратно ниспадали ему на плечи. Утончённые и бледные черты лица отдавали явной аристократичностью и благородностью. Его зелёные глаза отражали несвойственные для них холод и сдержанность. Этот человек резко, но в тоже время изящно повернул голову в сторону вошедших и как, только приметив среди них Карамазова, повернулся и, с толикой грациозности, пошёл к ним.

– Приветствую вас.

– Здравствуй, Карамазов. Я вижу у тебя всё в порядке, – спокойно и будто отчеканив льдом свои слова, сказал мужчина.

– Да, у меня всё хорошо, господин Великий Консул.

Услышав звание человека, Командор по правилам решил приклонить одно колено, в знак приветствия и почтения Консула, но тот его плавным и лёгким жестом руки остановил.

– Карамазов, можешь брать бывшего верховного лорда и идти готовиться к выступлению, – в ответ инквизитор лишь покорно ответил. – А мы с тобой отойдём в сторону. – Посмотрев на Командора, сказал Консул.

Они отошли куда–то в тень. Где их разговор могут вообще не услышать, или его суть не будет поймана. От того, что они идут куда–то в тень, Командору становилось не по себе.

– Как тебя зовут? – холодно спросил Консул.

– Эстебан, – немного посомневавшись, он задал свой вопрос. – А вас, господин Консул?

– Можешь называть меня Данте.

– А почему без формальностей, господин Данте?

Ни чувств, ни эмоций в холодных глазах Консула не пробегало, он лишь столь ледяным голосом стал отвечать:

– У меня для тебя две новости. И я начну с хорошей. Я, после долгого рассмотрения твоего дела принял решение принять тебя в ряды Ордена, – слова Данте звучали подобно тому, будто их проговаривает безжизненный компьютер, нежели человек. – Но для начала, я тебе расскажу историю самого Ордена. Ты знаешь, почему нас называют полком?

– Да, потому что нас при первом Канцлере нас было две тысячи человек. – Отвечая, Эстебан испытал подобие гордости за собственные знания.

– Это славно, что ты помнишь историю, но знаешь ли ты, почему мы ещё называемся Орденом? – Прозвучал хладно заданный вопрос. – И почему нас первый канцер нарёк «полк–орденом»?

– Этого, к сожалению, не знаю. – С толикой повинности ответил Командор.