Империя камня и веры

– А на чём основаны ваши слова? В них мы услышали минимум доказательств, лишь популизм и прошение о помощи, но чтобы предоставить её, Ордену нужны вязкие доказательства. Вот, к примеру, вы были в Великой Пустоши и участвовали в её боях, что так яро о них говорите? – Буквально проламывая обвинения Морса, начал служитель правительства Рейха. – Если там не были, то почему вы уверяете, что именно наш Лорд–Магистрариус стоит за мятежом там. Может, там вообще восстания не было. Так, небольшая группа мелких повстанцев.

– Я там был! – буквально прорычав эти слова, на сцену вышел Карамазов, под руку ведущий Ротмайра.

Как ни странно, но он был облачён в свои разбитые боевые доспехи. На месте груди зияет просто дыра и месиво из ткани, металла и пластика, на поясе у него висел тот самый клинок, но он больше не поблёскивал игриво на свету. Меч измаран в смердящей канализационной грязи. Он подошёл к микрофону и до ушей      стали доноситься пламенные речи, которых от этого человека никто не мог ожидать:

– Я, Карамазов, Верховный Инквизитор Империал Экклесиас Рейха, клянусь всеми здесь присутствующими, Рейхом и Канцлером, что сам чуть не сгинул в боях проклятого города! И эта дыра в броне тому в подтверждение! – Указав на место повреждения, он вынул со звоном меч и продолжил своё выступление. – Этот клинок, напившийся там крови и пролежавший в грязи тому факт! – Затем полез за пазуху и стал перед собравшимися в руках трясти несколько бумаг, – это письма от Лорд–Магистрариуса, которые мы нашли в шпиле главы мятежа, в них говорится о соглашении между новой республикой Рейх и Теократической Директорией. – Потом он подвёл к микрофону Ротмайра, чтобы тот поведал, о том, что знает, касательно Лорд–Магистрариуса.

– Я поддержу этого человека, – к микрофону подошёл Роттмаир. – Я повинен в том, что случилось, так как мне и моим мёртвым собратьям власть, её жажда, ослепила разум. Но я хочу сказать о другом – Лорд-Магистрариус сам стремится свергнуть Канцлера и занять его место… я свидетель того, как он пытался скинуть нас, а затем и натаскал из Императора жалкого безумца. Я клянусь, что всё это истина!

Конечно, мало кто поверил бывшему верховному Лорду, который был повинен за то, что второй Канцлер правил своим безумием. После выступления Ротмайра он сам продолжил говорить у микрофона.

– Мои агенты и Теневики полк–ордена смогли зафиксировать факт того, что к Лорд–Магистрариусу приходил некий посланник из–за стены, со стороны территории гнилого и больного либерализма! Это значит, что тот проклятый царёк бумажного королевства решил вернуть нас в эпоху плотского разврата и техногенной пошлости. Вы, наверное, забыли, как на этой земле, где сейчас стоит праведный Рейх, было самое настоящее царство блуда и технического беспредела. Вы вспомните, как механизмы заменили человека на заводах, вытесняя его с работы и даря нам сотни безработных, а значит нищих. Как люди не могли себе найти работу, потому что везде работали бездушные ледяные машины. Вы, наверное, забыли постановление Трибунала Рейха, что только человек может работать и осуществлять массовую трудовую деятельность? Что ни один робот не должен заменить человека в сфере труда? Но это не самое страшное. Господа собравшиеся, мы стали забывать, когда человек стал совокупляться с машиной, считая за человека? Когда даже в похоти она подменила живую плоть! Когда была создана «Хартия Прав Робота». Мы не должны этого вновь допустить, поэтому на нашей земле строжайший запрет на использование умной роботехники! Но гнусный предатель решил вернуть те времена, когда зажравшийся буржуй спит с механической игрушкой, а десятки тысяч безработных людей ждут подачки у его дома, ибо у них нет работы. Не для этого великий Канцлер строил Рейх, чтобы потом все его идеалы были смыты одним отступником и еретиком!

Речь Карамазова продолжалась ещё около десяти минут, где он поведал о многих «прелестях» либерального мира. Верховный Инквизитор рассказал о «Часе Джихада», когда мигранты с Африки, ближнего востока буквально выдавили коренное население европейского континента, но очистительная политика Канцлера позволила вернуться к естественным для Европы, по крайней мере, для Рейха ценностям. Он рассказывал о таких противоестественных для нормального человека вещах, что многим просто становилось дурно и сидящих в зале начинало подташнивать.

Командор в полном шоке от его доклада. Он увидел Карамазова пылающего огнём эмоций, не обычного инквизитора, что с ледяным сердцем ежедневно отправляет жестокое правосудие, а человека, яростно и ревностно радеющего за собственное государство. Эстебан увидел в нём истинного сына своей родины.

После окончания речи, практически каждый сидящий человек был готов лично отправить бесчеловечное правосудие по отношению к Лорд–Магистрариуса. Но вот снова поднялся тот человек, который протестовал инспектору. Его тонкий и наглый голосок вновь зазвучал в зале, отчего Эстебану стало противно: