Империя камня и веры

И после непродолжительного разговора Габриель прервал звонок. Он знал, что долгие разговоры по телефону не желательны, так как Рейх поддерживал идеалы труда, душевности и консерватизма, а значит, все граждане должны телефонное общение заменять реальным, и долгие разговоры по телефону обозначены были бы министерством, как «Предание и развращение в лености». А лень, как известно, наказывалась в Рейхе.

«Благость Министерств», старенький паб, находится относительно рядом с книжной лавкой, всего в паре километров. Владельцы заведения назвали его в угоду Культу Государства, чтобы не терять рейтинг, а наоборот, увеличить его, благодарю «Следованию символике Рейха».

Юноша стал одеваться. Он быстро натянул бесцветные потёртые джинсы, грубые чёрные кроссовки дорейховской эпохи, белую кофту с капюшоном и серую тканевую куртку. Всё неброско и серо, как завещает великий Канцлер и что точно понравится Культу Государства и церковникам Империал Экклесиас при встрече. Он взял сумку через плечо и пошёл прочь из квартиры. Выйдя на улицу, он почувствовал лёгкое дуновение ветра. На небе собираются серые густые облака, что говорит – всё идёт к дождю. Он оглянулся по сторонам и увидел, что где–то гуляют обычные люди, где-то размахивая руками несут службу уличные комиссары в поисках нарушителей, но в это утро они на удивление довольно спокойны. Юноша увидел на улице служащих министерства по Послепраздничным Делам, опрашивающих людей, насколько им понравился праздник и занимались уборкой города после фестиваля. Он оглянулся и наметил путь, где меньше всего роятся слуги государства, после этого он быстрым шагом направился к пабу. По пути он встретил десятки плакатов, оставшихся со вчерашнего фестиваля. Всюду свисают веленевые свитки с молитвами Канцлеру, которые развешивал Культ Государства. В воздухе до сих пор витает слабый запах благовоний, похожий на тонкий аромат пряностей на сладостях, разжигаемых под пение псалмов Империал Экклесиас.

Всюду в городе он встречал воплощение, того, что в высших эшелонах Рейха называли «принципами идеального государства»: фанатичную преданность государству, тотальная мораль и безграничная, смешанная с детской слепотой, любовь к правителю, а так же почитание, которое граничило с идолопоклонничеством. Даже Верховный Отец должен был мириться с мыслью, что власть над церковью не только в его руках, ибо Канцлер – блюститель строгих моральных законов на земле, как говорилось в Книге Правителя, составленным Культом Государства, был Канцлер, а высший иерарх церкви всего лишь помогает и духовно наставляет правителя в его делах. Хоть глава всей Империал Экклесиас последователь должности Св. Петра на земле, но Канцлер может активно вмешиваться в хозяйственную жизнь церкви, не трогая её догматов.

Габриель помимо этого увидел службы, шедшие в миниатюрных часовенках, но эти места принадлежали не церкви. Они во владении Культа Государства, что стал, по сути, второй церковью и в этих часовенках, они без конца с утра до ночи изо дня в день пели свои песни восхваления и молитвы, превозносящие Рейх.

Идя по улицам города, на глаза Габриэлю попадается бесчисленное количество служителей Имперор Магистратос: от представителей бессчётных министерств, что до мелочей контролировали и документировали работу других людей, до обычных серых мелких чиновников, либо выполняющих работу своих начальников, либо просто спешащих на свою работу, нервно оглядываясь по сторонам.

Габриель заметил, как представитель министерства по Послепраздничным Делам бойко руководит командой уборщиков, что тщательно и старательно подметали улицу, сметая бумажки и конфити, разбросанные во время празднества. В тоже время парень заметил как целая команда из обычных и серых, практически безликих служащих правительства скорописью записывают за своим начальником поручения на день. Габриель услышал, что начальник одним из поручений указал им, что бы они подходили к людям и спрашивали, понравился ли им праздник. Если они отвечали, что не понравился или не очень или люди затруднялись с ответом, то такого человека следует записать в список «На понижение рейтинга».

Юноша не особо обращал внимание на всю эту министерскую фантасмагорию государственного абсурда, несмотря на то, что проходя мимо служивого люда он становится тих и незаметен, едва ли не сливаясь с серым фоном Милана, как это делают все горожане, дабы не вызвать подозрений. Хоть Габриель на своём пути и встретил ещё более двух десятков подобных «идеалов» Рейха, он не обращал на них внимания. Юноша просто хотел поскорее встретиться со своими друзьями.