Империя камня и веры

– Ох, я даже не знаю, – растерянно ответил Артий. – Габриель, а ты что-нибудь, делаешь?

– Я? Да, нет, буду просто за вами наблюдать, – без напряга ответил парень.

Верн отпил из бокала, слегка и удовлетворенно выдохнул и непринужденным тоном с улыбкой на тонких губах принялся говорить:

– Ребят, да вы что, как, будто кто–то особо заморачивается. И давайте просто сменим тему.

– Кстати, кто знает, во сколько, завтра, на учёбу? – Бархатным голосом спросила Элен.

– Всё как обычно. – Ответил Габриель.

– В восемь, что ли?

– Да.

– Вот, блин, я думал, завтра посплю. Жалко, что праздник не продлили. – Возмутился Артий.

– Да, ладно вам мой друзья, хорошо, что вообще дали этот день на отдых, а то, сидели бы сейчас в душном кабинете и выполняли бы какое-нибудь безумное задание дедушки Гюнтера. – Поучительно проговорил Верн.

Всех ненадолго накрыла волна слабого смеха, ибо они помнили, какие порой задания давал им их самый любимый преподаватель. Габриель мельком заглянул в глаза Элен. Но ответа не заметил. Омрачённый юноша увидел, как она смотрит на Верна. И его разум наполнили серые тусклые мысли. Парень увидел в её глазах блеск, слабую искру, грозившую перерасти в огромный пожар.

«В этом железном мире остались ещё чувства?» – Удивлённо самого себя спросил Габриель.

Но его мысли довольно быстро развеялись, подобно утреннему туману. Послышался скрип входной двери, разорвавший тёплую обстановку веселья. В заведение вошли служители Культа Государства, развеявшие обстановку свободы и радости напрочь, будто бы утром спал прохладный предрассветный туман. Их можно было заметить издалека, ибо для них была предусмотрена особая одежда. Они были облачены в свободные серые балахоны, подпоясанные толстой чёрной верёвкой, к которой крепился «Молитвенник Рейху». Вошедших не так много – служителей Культа Государства всего три человека, но и такого духовно-просветительского звена хватит, чтобы дюжину человек предать Анафеме, но к их правой нагрудной стороне цепляется небольшая эмблема – на фоне пламени чёрная книга. Это символика самого фанатичного из течений внутри Культа. В руках одного из вошедших служителей гордо возвышался штандарт с «максима-гербом» Империи, второй же зачитывал восемьдесят вторую государственную хвалебную песнь «Слава несущим свет отечества», а третий держал в руках небольшой свёрток.

Их лица скрывали большие капюшоны, что опускаются практически до носа, ибо они обязаны были покрывать лица, дабы с большей праведностью нести свет Рейха в души людей.

Процессия остановилась практически посредине паба. И один из служителей Культа ловким движением развернул свёрток бумаги и громогласно, но все, же монотонно и нудно стал зачитывать с неё:

– Милостью Рейха и Канцлера, по приказам министерства Идеологической Чистоты, министерства Надзора за Частными Заведениями, министерства Управления Заведениями Общественного Питания, министерства Контроля Мест Собрания Людей, Великого Патриаршия Культа Государства и Трибунала Рейха сейчас буден проведён осмотр и вольный опрос людей в целях поиска предметов и вещей, принадлежащих к классу еретических и являющихся предательской символикой.

Внезапно Элен, со страхом в глазах, схватилась за алую звезду, что приколота к её кофте, делаясь алой кровоточащей ране на мраморном полотнище одежды. Ведь давно алая звезда была символикой коммунистов, когда они начали строить своё постгосударство на востоке Европы, являясь первым символом, который избрали «Сыновья и Дочери коммун по Заветам Маркса».

И Рейх всегда относил «красную чуму» к числу политических и идеологических ересей, за которое следует тюрьма, карательное просвещение и отправка в трудовые лагеря на «отчистку трудом»

Культист так же монотонно продолжает, вселяя в сердца ребят ещё больше страха:

– Сие грамотой закреплено, что в руки проверяющих вложены функции вынесения приговора и исполнения кары для отступников.

Окончив объявление, и свернув грамоту, три человека в балахонах разбрелись по пабу и стали опрашивать и досматривать людей.

– Элен, – беспокойно начал Габриель. – Спрячь звезду.

Девушка начала судорожно дёргать за кофту, но иголка никак не вынималась.

– Да ладно вам, как давно этот знак был у коммунистов? Они давно сменили его на другой, – всё так же непринужденно говорит Верн. – Не могут же они судить за то чего нет?

– Когда это волновало Культ? – взволнованно, сквозь дрожь, твердит Элен, нервно пытаясь сорвать звезду.

Один из последователей Культа обратил своё внимание на девушку и размашистым шагом направился к ней.

– Нам конец, – чуть ли не со слезами лепечет Элен.