Империя камня и веры

– Но вот сами государственные служащие превозносятся над народом? Или ты сейчас не объявлял принцип равенства?

– Я говорил о мудрости управленцев… ну а каков ваш принцип? – Ехидно спросил Давиан. Пауль собирался отвечать, на его лице проявилась небольшая улыбка.

– Ни рабов, ни господ. – Гордо ответил Пауль.

Давиан хотел продолжить с пущем рвением, желая размазать анархические настроение соперника, но тут дверь в подвал открылась, и вошёл хозяин магазина. Все на него тут же бросили взгляд, ожидая новостей.

– Ребятки, вам надо бы заканчивать, – Мягко и добродушно потребовал владелец магазина, который только что появился в подвале. – А то скоро государев люд сюда пожалует.

Давиан и Пауль с пониманием посмотрели и ушли со своих мест на импровизированных трибунах, оставив её пустой, а остальные стали быстро собираться, старик же, увидев их поспешные сборы, слегка и добродушно улыбнулся, повернулся и вышел. И только Габриель стоял, ничего не понимая, хотя догадывался, что это может быть.

– Верн, а что это все засобирались? Что случилось? – решил юноша спросить у своего друга.

– Да понимаешь, дело в том, что сейчас представители министерства Сбора Прибыли, и министерства Идеологической Чистоты придут взимать налог, и одновременно будут производить проверку помещения, в поисках вещей противоречащих Культу Государства. Поэтому нам нужно как можно скорее уйти, а то отправимся все на рудники, там обсуждать идеи анархизма и… как там его… это…этатизма.

Габриель слабо усмехнулся над Верном. Однако обстановка требует скорости и сдержанности, вселив в юношу посул осмотреться: все уже собрались, привели помещение в свой первозданный вид и направлялись к выходу. Парень тоже неспешно пошёл в сторону выхода, не желая терять из виду Элен.

Через десять минут у входа в магазин стояли переговаривающиеся меж собой друзья. Не в полном составе конечно. Кто уехал домой, кто–то отправился по делам. Осталось всего несколько ребят: Габриель, Элен, Верн, Артий, Камилла и Понтия.

У Понтии был немного съехавший голубой шарф, на бежевой куртке, которая немного висела на её худощавом теле. Камилла подошла и с явной толикой поправила его.

– Ребят, а куда мы пойдём? Может, сходим в какую-нибудь кофейню? – спросила во весь голос Камилла.

Все стояли, молча, и раздумывали, куда же они пойдут. Но тут в голову Элен пришла мысль получше, и она решила её озвучить:

– Может, мы сходим в торговый центр «Щедрость Рейха»? Говорят, туда привезли новые вещи.

Все переглянулись между собой и дружно согласились пойти в то самое здание, ибо гулять по городу и внимать сотням проповедей, или попасться на глаза комиссарам никто не хотел.

Они шли по улочкам старинного города, болтая и разговаривая на самые различные проблемы, но никто не обсуждал, куда он пойдёт дальше работать, ибо Рейх за них уже всё определил. Министерство Скорейшего Трудоустройства после обучения выдвигало человеку несколько мест, где он сможет реализовать свои таланты. И гражданин в течение двух часов должен был сделать выбор, в противном случае он объявлялся преступником против морали и идей Рейха, ведь пребывал в лени и тунеядстве. И сделав выбор единожды, гражданину было практически невозможно поменять место работы. Только заполнив специальный формуляр и отправив его в Министерство По Трудовому Переустройству, пройдя специальную комиссию, где присутствовали представители от всех Департаментов Власти и убедившись, что человек достоин можно было получить разрешение. Такая система обеспечивала полный порядок и стабильность, попутно решая вопрос о безработице. Но мало кто задумывался об этой системе, в особенности Габриель и его друзья. Они просто были рады проводить время вместе и мечтать о будущем, лишь мечтая, что когда-нибудь они доживут до времени, когда восторжествует свобода.

Ребята просто как весёлые и закадычные друзья: шли, смеялись и радовались своей жизни, они были пока беззаботны и свободны, не обременены ещё работой в царстве вечной определённости. Но не все были беззаботны: Камилла и Понтия сильно беспокоились о своём будущем. Только личная жизнь каждого могла вызвать озабоченность и беспокойство. Дело в том, что Рейх яро стремился отвечать самым благочестивым идеалам морали. А это значит, что до тридцати лет человек ну просто был обязан завести семью. Если этого не происходило, то министерство по Семейному Устройству принудительно подыскивало пару и организовывало свадьбу, дабы соблюсти право морали и поддержать репродукционную устойчивость Империи, и если человек отказывался, то он мог уйти в «монахи» Культа Государства, монастырь церкви или быть объявленным врагом Рейха, и арестованным за преступление.