Империя хорезмшахов

Бродили слухи, что Азербайджан восстал и перешел на сторону монголов почти весь, кроме Тебриза. Да и этот город подобен острову в бурном море монгольского нашествия. Говорили, что Джелаль эд-Дин перешел Аракс и прячется в Арране. Ан-Насави отправился на поиски своего государя. Он встретил хорезмшаха в окрестностях крепости Зарис в Арране (сейчас – район города Шуша в Нагорном Карабахе). Секретарь сообщил то, что Джелаль эд-Дин знал и без него: Арран наводнен монголами.

Джелаль был грустен, выглядел устало. Он произнес:

– Мы уже решили, что должны послать в Арран человека, который сможет призвать войска для нас и собрать туркмен. И когда они соберутся, мы направимся в Гянджу, поблизости от нее сразимся с «проклятыми», и тогда судьба повернется либо к нам, либо против нас!

Так и сделали. Вскоре шах находился во главе небольшой, но хорошо оснащенной армии. С нею он закрепился в Байлакане – неподалеку от взбунтовавшейся Гянджи.

Услыхав, что Джелаль собрал армию, монгольские отряды отступили в Азербайджан, где уже находились главные силы Чормагана. Последний отправил гонцов к некоторым губернаторам провинций и к самому Джелаль эд-Дину, требуя подчинения и обещая мир.

Монгольский посланник настиг Джелаля у реки Каркар – притока Куры, протекавшего южнее города Агдам. «Посол этот был вероотступник Тахир», – уточняет всё тот же ан-Насави. Что значит «вероотступник» применительно к мусульманину? Лишь то, что этот мусульманин принял христианство.

Джелаль встретил его во главе своей армии, под знаменами, чтобы произвести выгодное впечатление. Ан-Насави начал расспросы. Сколько войск у монголов? Посол сказал:

– Когда Чормаган хотел подготовиться к походу, чтобы встретиться с султаном, он провел в Бухаре смотр своим воинам. Их было двадцать тысяч, а кроме того, большое ополчение.

Численность ополчения была тоже, видимо, 20 000. Всего Чормаган привел 40 000 воинов, о чем говорит и Рашид эд-Дин. Первые 20 000 бойцов пришли из Монголии, а вторая половина армии состояла из кара-китаев и среднеазиатских тюрок.

Джелаль нахмурился и быстро сказал:

– Поспешите его убить, пока наши не услышали о количестве татар, чтобы они не струсили и не разбежались.

Тахир погиб. Тем самым Джелаль подписал себе смертный приговор. Если до этого имелась возможность примириться с монголами на более-менее тяжелых условиях, то теперь выход для хорезмшаха был только один: смерть.

После убийства посла султан направился в крепость Джарбирд, чтобы покончить с Шараф ал-Мульком. Улучив момент перед вечерней молитвой, пятеро убийц вошли в комнату Шарафа. «Когда они вошли к нему и он узнал, что они палачи, – пишет ан-Насави, – он попросил их повременить, пока он совершит омовение и прочтет молитву в два раката». Убийцы вышли и вежливо постояли за дверью. Затем вошли вновь.

– Что же ты предпочитаешь – удушение или меч? – хладнокровно спросил один.

Везир ответил:

– Меч лучше!

Они сказали:

– Владык не убивают мечами, и удушение для тебя легче!

– Делайте, что хотите! – махнул рукой Шараф ал-Мульк.

«И они задушили его и вышли, чтобы [тело его] остыло, и они потом вошли отрезать ему голову и отнести султану». Но дело сделали плохо. Когда вошли вновь, то с удивлением увидели, что везир сидит на молитвенном коврике и пришел в себя. Тогда они поняли, что меч и вправду лучше веревки. Шарафу отрубили голову.

После расправы с везиром Джелаль стал думать о восстановлении власти хотя бы в пределах Аррана.

Рядом лежала богатая и мятежная Гянджа, народ которой восстал и готов был передаться монголам. Джелаль задумал разграбить Гянджу, а ее богатства раздать аскерам, чтобы поднять боевой дух.

Бендер повел часть людей на вылазку. Закипело сражение. Передовой отряд гянджинцев подобрался к ограде сада, где поставил шатер Джелаль, и выпустил несколько стрел. Султан тотчас вскочил на коня и атаковал гянджинцев с отрядом личных гулямов. «Всадники смешались с пешими и нападающие с защищающимися».

В воротах возникла давка. На плечах отступавшего противника султан ворвался в город. Началась резня. Затем султан вызвал к себе «знатных и именитых людей» города. Приказал, чтобы «именитые» гянджинцы помогли ему: переписали имена главарей и зачинщиков смуты. Богачи указали имена тридцати человек.

Султан приказал отрубить головы этим вождям восстания у ворот цитадели, «и их тащили за ноги к воротам города и главным местам кварталов». Что касается Бендера, «который особенно усилил смуту и разбил султанский трон… то он был жестоко казнен и его тело было изрублено в куски».

Джелаль пробыл в Гяндже семнадцать дней. С юга приходили тревожные новости о том, что города и крепости Азербайджана сдаются монголам. Чормаган готовился наступать на Арран. Помириться с ним было уже нельзя: Джелаль неосмотрительно прикончил монгольского посла. Что же делать?

Хорезмшах попросил помощи у недавнего врага – сирийского правителя Мелик-Ашрафа. «Султану это посоветовали Утур-хан и группа трусливых», – находит нужным уточнить ан-Насави. Но монголы надвигались слишком быстро.

Джелаль ушел на запад.