Империя, которую мы потеряли. Книга 1

Таким образом, в рамках российского уголовного законодательства конца XIX — начала XX вв. сложилась определенная классификация политических преступлений. Последние были разделены на три группы:

1) посягательства на внутреннее бытие государства (образ правления, порядок наследования престола, государственная целость России);

2) посягательства на внешнее бытие государства;

3) преступления против Особы Государя Императора и членов императорского дома.

В тексте Уложения первая и третья группы были объединены. Разумеется, уголовное законодательство не могло охватить всех составов преступной деятельности политического характера, ввиду чрезвычайного многообразия последней. Учитывая тот факт, что государственная измена была довольно редким явлением (это подтверждают и статистические данные), большая часть преступлений политического характера в России рассматриваемого периода, так или иначе, увязывалась с первой и третьей группой вышеприведенной классификации. Уголовный закон в качестве этапов совершения преступного деяния выделял:

1) умысел на преступление, обнаруженный через что-либо;

2) приготовление к приведению его в действие;

3) покушение на совершение преступления;

4) собственно совершенное преступление

В отношении политических преступлений наказанию, как правило, подлежало не только покушение на его совершение, но, нередко, и сам умысел. Особенно жестокими в этом плане выглядят статьи 242 и 243 Уложения о наказаниях, согласно которым виновный в злоумышлении в преступлении против Государя Императора, так или иначе обозначивший устно или письменно свое намерение, наказывался смертной казнью. То же наказание ждало и всех соучастников, а также тех, кто, зная о злом умысле и имея возможность донести об этом правительству, не сделали этого.