Империя. Настоящее и будущее. Книга 3

Декларируемый отказ от гонки вооружений быстро превратился в сдачу всех международных позиций Советского Союза. В 1989 году Горбачев сам ликвидирует советский блок в Восточной Европе. В компартиях стран Варшавского договора происходят перевороты в пользу «реформаторских сил», являвшихся прямой агентурой Запада. В Румынии давно уже не желавший координировать свой курс с Москвой Николае Чаушеску (которому приписывают слова: «Скорее Дунай потечет вспять, чем состоится перестройка в Румынии») был свергнут силовым путем и вместе с женой расстрелян. При свержении Чаушеску сработал поразительный союз ЦРУ, КГБ и спецслужб недавно «демократизировавшейся» Венгрии.

В ГДР за партийным переворотом в пользу западников стоял лично Горбачев. Почти сразу после смещения Эриха Хоннекера в стране начались массовые беспорядки. Рухнула Берлинская стена между ФРГ и ГДР. При этом контроль над ГДР был основой военной безопасности СССР на западном направлении: там была сосредоточена Западная группа войск численностью 1,5 миллиона человек, 12 тысяч единиц бронетехники и 1,3 тысячи самолетов и вертолетов. Наличие столь мощной армии в центре Европы было основой стратегического баланса со странами НАТО. Советское военное имущество в Восточной Германии, расположенное в 777 военных городках и 36 290 зданиях, оценивалось в 30 миллиардов марок.

Однако Горбачев сдал ГДР Западу безо всяких условий и без адекватной компенсации. И это несмотря на то, что Германия по итогам Второй мировой войны оставалась должна СССР колоссальную по размеру сумму: к моменту вывода советских войск было выплачено всего 4 % из 128 миллиардов долларов репараций (около 2 триллионов долларов по ценам 2020 года).

Посол СССР в ФРГ Валентин Фалин вспоминает: «124 млрд марок в порядке „компенсации” (за объединение Германии) – такая сумма называлась при канцлере Эрхарде. В начале 1980-х – 100 млрд марок за то, чтобы мы отпустили ГДР из Варшавского договора и она получила бы нейтральный статус по типу Австрии. Я сказал Горбачеву: „У нас все возможности, чтобы добиться для Германии статуса безъядерной территории и не допустить расширения НАТО на восток; по опросам, 74 % населения нас поддержит”. Он: „Боюсь, поезд уже ушел”. На деле он им сказал: „Дайте нам 4,5 млрд марок накормить людей”. И всё. Даже не списал долги Советского Союза обеим Германиям, хотя одно наше имущество в ГДР стоило под триллион!»[158]

Внутренняя жизнь СССР времен перестройки характеризовалась пугающими иррациональными катастрофами, которые теперь не скрывались от граждан, а громко освещались: например, Чернобыльская авария и крушение теплохода «Адмирал Нахимов». Под влиянием таких происшествий в стране начало крепнуть убеждение, что прогнила вся система и необходимо ее ломать быстро и любой ценой. На фоне «гласности», когда в прессе основное место заняло обсуждение сталинских преступлений против старых большевиков (ленинских преступлений по указанию Яковлева старались не касаться, перейдя на позднем этапе сразу к «тысячелетнему русскому рабству), один за другим принимались законы, подрывавшие фундамент советской экономики.

Планы перестроечного экономического переворота готовились в ВНИИСИ академика Джермена Гвишиани, московском филиале созданного с благословения Косыгина и президента Джонсона венского Международного института прикладного и системного анализа, главного мозгового центра конвергенции капитализма и социализма. Замдиректора ВНИИСИ академик Станислав Шаталин стал экономическим советником Горбачева.

Вывод советских войск из Германии

© Юрий Абрамочкин / РИА Новости

В рамках новой экономической политики стали штамповаться соответствующие законы. Так, закон «О государственном предприятии» (1987) чрезвычайно расширял возможности директоров и, по сути, покончил с централизованной экономической политикой. Законы «Об индивидуальной трудовой деятельности» (1986) и «О кооперации» (1988) создали основу для развернутого частного предпринимательства. Эти нормативные акты подавались как средство для широкого обеспечения населения товарами народного потребления и преодоления дефицита. Однако их реальное воздействие на экономику было противоположным.

Политика Брежнева породила дисбаланс между медленно развивавшимся сжатым товарным рынком Советского Союза и раздутой денежной массой. Однако негативные последствия такой политики смягчало то обстоятельство, что наличные рубли, обращавшиеся в сфере потребления товаров и услуг, и рубли, предназначенные для безналичных расчетов, в советской экономической системе практически не пересекались. Масса наличных рублей строго контролировалась Госпланом. Безнал же был условным расчетным инструментом плановой экономики.