Империя наций. Этнографическое знание и формирование Советского Союза

Самая серьезная критика этнографической парадигмы исходила из Госплана. В мае 1921 года, после введения новой экономической политики (НЭПа), Совет труда и обороны учредил при Госплане подкомиссию по районированию и поручил ей разработать конкретный план хозяйственно-административной организации Советской федерации. Новая подкомиссия по районированию начала работу летом 1921 года, когда страшный голод опустошал значительную часть России и Украины. В подкомиссии работали в основном профессиональные экономисты и инженеры, до 1917 года служившие в царских министерствах и давно мечтавшие применить свои знания для модернизации хозяйственной инфраструктуры России. Глава подкомиссии, профессор экономики Иван Александров, в 1920 году завоевал уважение Ленина своей работой над масштабным проектом электрификации России. Как и большинство членов подкомиссии, он не состоял в партии[245]. Подкомиссия консультировалась со многими государственными учреждениями, которые уже обсуждали альтернативы этнотерриториальному районированию, – с Наркоматом земледелия, Центральным статистическим управлением и Административной комиссией ВЦИК[246]. Также подкомиссия изучала прежние проекты районирования Российской империи, включая проекты Дмитрия Рихтера (1898 года), Вениамина Семёнова-Тян-Шанского (1911) и КЕПС (1920)[247]. Кроме того, она рецензировала детальные отчеты о землях и народах РСФСР, составленные частично КИПС и КЕПС.

Госплановская подкомиссия по районированию имела целью создать план рациональной реорганизации административной инфраструктуры государства и наилучшего использования производительных сил РСФСР[248]. Поэтому в ней обсуждали различные возможные критерии размежевания экономических районов. Некоторые члены подкомиссии выступали за то, чтобы Россия приняла французскую модель департаментов и поделила регионы по речным бассейнам. Другие, однако, критиковали эту попытку перенести французский опыт в абсолютно иные экономические и политические условия Советской России[249]. Александров предложил применить «совершенно новый принцип», основанный на «производственном признаке»: размежевать хозяйственно-административные области в соответствии с их природными ресурсами, потенциальной экономической специализацией и бытом населения[250].

«Новый» подход Александрова по сути означал заимствование некоторых элементов европейских колониальных экономик и их адаптацию к советскому контексту – и критики неоднократно указывали на это. Александров и некоторые его коллеги воображали Туркестан хлопковой областью, Архангельск – базой для «лесной эксплуатационной колонии», Кавказ – нефтяной и горнодобывающей областью, Москву – базой центральной промышленной области, Екатеринбург – базой уральской промышленной области и т. д.[251] Александров с энтузиазмом писал о «разделении труда… в соответствии с его природными данными, составом и движением населения и его историей» между сельскохозяйственными, промышленными и сырьевыми областями[252]. Он представлял, что московские экономисты и администраторы будут управлять экономическими трансакциями между разными (сельскохозяйственными, промышленными и сырьевыми) областями и планировать производство, торговлю и потребление для федерации в целом. Александров также допускал некоторую местную автономию и предлагал межевать отдельные области согласно «принципу экономической законченности»: каждая должна включать в себя «комплекс местных ресурсов», способный удовлетворить потребности ее жителей. Таким образом, промышленные и сырьевые области должны включать сельскохозяйственные субрегионы для снабжения рабочих продовольствием, а каждая сельскохозяйственная область – включать «пролетарский» субрегион, который оказывал бы благотворное культурное влияние на остальное население[253].

Существование национальных республик, областей и коммун, созданных в годы Гражданской войны, было устрашающей проблемой для планов хозяйственно-административного районирования. Александров и его коллеги из Госплана представляли себе Советское государство как единую, целостную территорию, вмещающую не только РСФСР, но и союзные национальные республики. Большинство экономистов предполагало, что существующие национальные территории будут инкорпорированы в новые хозяйственно-административные единицы. Это имело некоторые основания: экономическая унификация РСФСР и союзных республик в 1921 году уже шла. Большевики контролировали заключение между РСФСР и Украинской, Белорусской и Азербайджанской ССР договоров, которые подтверждали автономный статус этих республик и при этом обеспечивали их включение в централизованные экономические и оборонные структуры. Однако Александров и его коллеги планировали гораздо большую унификацию, поднимая важный вопрос: каким образом национально-территориальные единицы сохранят свой автономный статус в государстве, реорганизованном по хозяйственно-административному принципу?