Империя наций. Этнографическое знание и формирование Советского Союза

Но, хотя этнографические и экономические данные говорили в пользу передачи волости Узбекистану, Комиссия по районированию Средней Азии выступила против этого. Она основывалась на более общих административных соображениях, указывая на потенциальные конфликты, к которым могло бы привести такое изменение границ. Комиссия объяснила, что между Искандеровской волостью и Узбекской ССР лежит Кошкурганская волость – часть Казахской АССР, граничащая с Узбекской республикой. Если объединить Искандер с Узбекистаном, придется, очевидно, и Кошкурган отделить от Казахской АССР и тоже объединить с Узбекистаном. Таким образом, две территории будут переданы Узбекистану. Комиссия рассудила, что такая передача заставит казахских чиновников отказаться от обязательств по договору с узбекским правительством, который был заключен во время размежевания 1924 года (и без того уже трещал по швам). Тем не менее комиссия признала, что жалобы узбекских просителей обоснованны и на них нужно отреагировать. Стремясь достичь компромисса, она предложила оставить Искандеровскую волость в Казахстане, но в качестве отдельного узбекского национального района с узбекоязычными учреждениями[636]. Искандеровский пример говорит о том, что усилия примирить местные интересы с союзными приводили со временем к формированию все более сложной административно-территориальной структуры.

Другим местом, где после 1924 года разгорелись интенсивные споры, была Ферганская долина – плодородный хлопководческий регион с богатыми запасами природных ресурсов, расположенный на узбекско-киргизской границе. Эта долина имела громадное экономическое и культурное значение, а ее население было этнографически смешанным. Во время размежевания и киргизские, и узбекские руководители просили передать им главные города долины. Признавая, что ни в одном из этих городов киргизы не составляют большинства, киргизские руководители тем не менее доказывали, что с экономической точки зрения важно включить в их национальную территорию какие-нибудь центры торговли, и требовали отдать им города, близкие к киргизским населенным пунктам[637]. Среднеазиатское бюро благосклонно восприняло доводы киргизов и рассмотрело этнографический состав и экономическую ориентацию всех городов в пограничном районе. В конце концов оно отдало Джалал-Абад и Ош киргизам, а Андижан, Маргилан и большинство остальных городов долины узбекам[638].

Вскоре после размежевания местные общины с обеих сторон границы начали писать петиции и письма протеста. Так, узбеки из шести аулов Аимской волости вблизи Джалал-Абада послали по почте или лично доставили советским властям более шестнадцати петиций с требованиями присоединить их к Узбекистану. Просители объясняли, что река Кара-Дарья делит Аимскую волость на два обособленных национальных района: два аула на правом берегу – киргизские, а шесть аулов на левом берегу (где жили сами просители) населены каждый на 75% узбеками и на 25% киргизами. Но просители заявляли, что даже киргизы с левого берега «по языку, быту и культуре, по характеру хозяйства гораздо больше связаны с узбеками, нежели с киргизами»[639]. Судя по словам просителей, идентичность их киргизских односельчан сформировалась через культурные контакты с узбеками. Возможно, именно благодаря представлению о динамической природе национальности просители беспокоились о том, что их отрежут от новой Узбекской национальной республики. Если киргизы в узбекском селе стали узбеками, не станут ли узбеки в киргизском государстве киргизами?

Просители также утверждали, что сложившаяся ситуация создает в их аулах экономические проблемы, поскольку они земледельцы, а главная отрасль экономики Киргизской АССР – скотоводство. Они отмечали, что их «соседи, оставшиеся в Узбекистане» получают от узбекского правительства «и экономическую помощь, и трактора, и помощь инвентаря», а киргизское правительство «не заботится о созда[нии] экономической помощи» узбекским земледельцам. Далее просители объясняли, что узбекско-киргизская граница превратилась в реальное препятствие: гражданам Киргизской АССР приходится обращаться в административные, хозяйственные и медицинские учреждения их собственной республики. В частности, просители жаловались, что размежевание разорвало тесные экономические связи Аимской волости с соседним регионом – Андижаном, переданным в Узбекскую ССР[640].