Империя пера Екатерины II: литература как политика

Если б милые девицы
Так могли летать, как птицы,
И садились на сучках,
Я желал бы быть сучочком,
Чтобы тысячам девочкам
На моих сидеть ветвях.
Пусть сидели бы и пели,
Вили гнезда и свистели,
Выводили и птенцов;
Никогда б я не сгибался,
Вечно ими любовался,
Был счастливей всех сучков (II, 433).

В оде Державина «На Счастие» вводится не только мотив «бывшего» счастья, но и теперешнего несчастия – сексуальной слабости утратившего молодость героя:

Прекрасный пол меня лишь бесит,
Амур без перьев нетопырь,
Едва вспорхнет и нос повесит (I, 254).

Здесь Державин обыгрывал известную и чрезвычайно популярную эротическую метафору: нос как субституция фаллоса. Стихотворение-сказка Я. Б. Княжнина «Феридина ошибка», где герой в сражении теряет нос-фаллос, было напечатано в «Собеседнике» в 1783 году, в том же первом номере, что и «Фелица» Державина. Там тоже, как и в «Фелице», упоминался табак: «Ведь нос не для любви, для табаку пригож»[451].

Барковиана Державина – это стилизация, продукт сознательной и рафинированной игры. Барковианские цитаты были препарированы и введены поэтом в галантный контекст; они и входили в оду в качестве цитат, а не лингвистического ориентира. Здесь было уже не «наследование» барковианской традиции, а игра с наследием – и ломоносовским, и барковианским одновременно. Самым парадоксальным было то, что Державин осмелился написать таким слогом именно оду, связанную с его екатерининским циклом. В таком контексте Фортуна неминуемо сближалась с Фелицей, и эта рискованная установка на сближение и расподобление Екатерины-Фелицы и Фортуны-Счастия оказалась слишком опасной – она и сделала оду непечатной почти на десять лет.