Империя пера Екатерины II: литература как политика

10 сентября 1782 года Екатерина отправила австрийскому императору Иосифу II обширное письмо, содержащее основные пункты «греческого проекта», не вызвавшего энтузиазма у адресата[290]. Показательно, что, по настоянию Потемкина, Крым даже не упоминался в этом письме, хотя подготовка именно этого приобретения велась уже вполне активно. Почти в это же время, в октябре 1782 года, Потемкин работает над так называемым «меморандумом» по Крыму. Уговаривая Екатерину решиться на аннексию Крыма (Екатерина долго не хотела этого делать, оставляя Крым формально независимым от России при правлении пророссийски настроенного крымского хана Шахин Гирея), Потемкин писал: «Посмотрите, кому оспорили, кто что приобрел: Франция взяла Корсику, Цесарцы без войны у турков в Молдавии взяли больше, нежели мы. Нет державы в Европе, чтобы не поделили между собой Азии, Африки, Америки. Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить Вас не может, а только покой доставит. Удар сильный – да кому? Туркам. Сие Вас еще больше обязывает. Поверьте, что Вы сим приобретением безсмертную славу получите и такую, какой ни один Государь в России еще не имел. Сия слава проложит дорогу еще к другой и большей славе: с Крымом достанется и господство в Черном море. От Вас зависеть будет запирать ход туркам и кормить их или морить с голоду.

Хану пожалуйте в Персии, что хотите, – он будет рад. Вам он Крым поднесет нынешную зиму, и жители охотно принесут о сем прозьбу. Сколько славно приобретение, столько Вам будет стыда и укоризны от потомства, которое при каждых хлопотах так скажет: вот, она могла, да не хотела или упустила. Естьли твоя держава – кротость, то нужен в России рай. Таврический Херсон! из тебя истекло к нам благочестие: смотри, как Екатерина Вторая паки вносит в тебя кротость християнского правления»[291].

Показательно, что Потемкин совмещает прагматические выгоды от присоединения Крыма (спокойствие южных границ, владение Черным морем) и удачный международный контекст (занятость европейских держав своими войнами) с религиозно-культурной парадигмой. Фокусом грядущей аннексии объявляется Таврический Херсонис – колыбель православия («из тебя истекло к нам благочестие»). Сама аннексия легитимируется как акт защиты святого для христиан места, а Екатерина получает почетный статус защитницы христианства, и ее царствование называется «кротким» и «христианским правлением». Потемкин, знаток христианской традиции, проецирует на Екатерину старую харизму европейских императоров – таких, например, как представители династии Габсбургов с их культом ордена Золотого Руна и званиями «христианнейших» императоров[292]. Потемкин пишет в этом меморандуме: «Естьли твоя держава – кротость, то нужен и России рай». Символика овечьей «кротости» (овца на инсигниях ордена Золотого Руна) сочетала античный миф об аргонавтах (весьма популярный во время похода русского флота в Архипелаг[293]) и христианскую символику пастыря-царя, пасущего своих овец, то есть государства, заботящегося о своем «стаде». Габсбурги постоянно изображались в этой дуальной символике. Теперь Екатерина, победительница турок и союзница Иосифа II, императора Священной Римской империи, получала свою часть благородной родословной.

В этом контексте «рай» – это не райские южные земли Крыма. Крым ассоциировался в то время с бесплодной землей и тяжелым нездоровым климатом. В своем критическом разборе итогов «славолюбия» Екатерины в книге «О повреждении нравов в России» князь М. Щербатов особенно негативно оценивал аннексию Крыма, в том числе из-за невозможности жить в столь тяжелом климате: «Приобрели или, лучше сказать, похитили Крым, страну, по разности своего климата служащею гробницею россиянам»[294]. Потемкину приходилось убеждать и Екатерину, и недовольное окружение императрицы в перспективности освоения Крыма.

В последних – профетических – строках письма-меморандума к Екатерине Потемкин апеллирует к раю «золотого века» из знаменитой четвертой эклоги Вергилия, проникнутой символическими предсказаниями о будущем империи. Прежде чем наступит этот «золотой век», по Вергилию, будет период «новых войн» и вновь явятся великие герои-победители:

Все же толика еще сохранится прежних пороков
И повелит на судах Фетиду испытывать, грады
Поясом стен окружать и землю взрезать бороздами.
Явится новый Тифис и Арго, судно героев
Избранных. Боле того: возникнут и новые войны,
И на троянцев опять Ахилл будет послан великий[295]

.

«Рай», о котором пишет Потемкин, синоним «золотого века Астреи», который наступит в результате военных побед. Потемкин, готовясь к русско-австрийскому союзу, оформлял не только геополитические планы, но и мифолого-имперскую, религиозно-культурную парадигму этих проектов.