Империя статуй (СИ)

— Вы достаточно умны, чтобы держать в себе множество секретов, мой Король. К тому же, это было так давно…

— Вот как… — он прочистил горло и, резко поднявшись с кресла, направился к двери, не говоря ни слова. Его красное лицо было сродни флагу победы для меня и, отставив в сторону чашку, я довольно прислушивалась к его быстрым шагам по длинному коридору. Шкатулка, в которую я вставила ключ, наконец, открылась, и принц, показавшийся в её глубине, начал медленно танцевать под прекрасную мелодию…

Глава 5

О Вестмар, добрый наш Король,

Ты утерял над ней контроль.

И опустевший храм навек

Напоминал всем про побег.

Баллада о Горгоне

— Потянуло на молоденьких? — язвительно спросил Йоргаф, заглядывая через мое плечо в очередное письмо, присланное Королем.

— С моим возрастом трудно найти в этом Королевстве старшеньких.

— Действительно. Если подумать, в твоем возрасте следует лежать в постели, бредить и напоминать внукам о том, что им ничего не достанется.

— Интересные у тебя представления о преклонном возрасте.

— Я все хотел спросить, — неуверенно начал мантикора, усаживаясь напротив и нерешительно соединяя вместе кончики пальцев, — все называют тебя Горгоной, но…у тебя ведь есть имя?

Имя…Такой простой вопрос, однако же, как приятно слышать его. До встречи с Лагертой я не надеялась услышать свое имя из чужих уст, и как же приятно было знать, что хоть кто-то считает тебя личностью, достойной имени. Я дорожила им и никогда не забывала, ведь его даровала мне мама — это было единственным, что она успела мне оставить.

— Сиггрид.

— Северное имя, — задумчиво ответил Йоргаф, поднимая со стола исписанный мною лист, — если ты не против, я бы хотел звать тебя именно так.

— Я буду только рада. Спасибо…

Он улыбнулся, но тут же перевел тему, уходя с грустных нот, что принялись витать в воздухе, однако, разговор, который он избрал следующим, был не менее печален.

— Ты нашла жизнеописания всех известных миру Горгон?

— Сделать это было очень непросто…К счастью, Ингвальд Третий не очень ценил библиотеки и архивы, а потому отдал мне старые свитки. Из-за того, что Горгоны появлялись лишь раз в пятьсот лет, я смогла найти истории лишь о трех из них.

— Странно, что они рождаются на территории Королевства, где средняя продолжительность жизни людей семьдесят лет. Им бы больше подошла Империя, где наги доживают до…Интересное совпадение, но я только сейчас подумал о том, что и наги в среднем живут пятьсот лет.

— Правильное замечание, Йоргаф. Иногда и ты можешь быть внимательным, — я улыбнулась удивленному лицу юноши и забрала из его рук уже порядком измятый лист. — Но выяснить это мы сможем лишь у самих нагов. Жаль, что никто из Горгон не прожил так долго, насколько это возможно…

— Первая их них и вовсе не дожила до десяти лет, — кивнул в сторону заметок мантикора, — это же совсем ребенок. А ей отрубили голову на глазах родителей. Вторую пытались сжечь на костре селяне, но она выжила, после чего её обугленную обезглавили рыцари. Третья…как же она смогла прожить до пятидесяти?

— Этого нет в архивах. Лишь возраст, место рождения, деятельность и смерть. Третьей Горгоне выкололи глаза, посчитав этот способ не менее действенным, как разрубание алмазным мечом, но она регенерировала. После и её голову снесли с плеч…

— Что ж…Прочитав это, я начал уважать твой выбор, Сиггрид.

— А раньше не уважал? — усмехнулась я, и Йоргаф, улыбнувшись в ответ, промолчал, сделав вид, что небольшие пирожные на подносе заняли все его внимание.

Время бежало вперед, и в горах воцарилась зима. Прежде ясное голубое небо затянулось серой вуалью, а голые деревья, кажущие черными, покрылись слоем снега взамен изумрудных листьев. Вдалеке, почти на самом горизонте виднелись сотни огоньков небольшого городка, который исчезал из-под взора за сильными метелями, и добираться до храма стало очень трудно — более писем от Короля не приходило.

Лагерта варила вкусный глинтвейн и шила Йоргафу новую одежду, а тот кувыркался в снегу и грыз сосульки подобно ребенку. Это была холодная зима, и все свое время я проводила у камина, кутаясь в шубы. Некоторые из статуй, замерших на ступенях, превратились в ледяные изваяния, и показались вновь лишь с наступлением весны, когда пришла оттепель.