Империя страха

Блуждающая улыбка растянула его тонкие губы, а в глазах появился озорной блеск. Зало­жив руки за голову, майор принялся энергично поворачиваться из стороны в сторону — его кор­пус вертелся вокруг талии, как глобус вращается на неподвижном металлическом стержне.

И вдруг Антон застыл, так и не успев вер­нуться в исходное положение, повернувшись вполоборота к стоящей в отдалении церкви.

— Иваныч! — не своим голосом закричал майор, — Иваныч, скорей сюда!

Чижов, услышав крик товарища, бросил в раковину кусок хозяйственного мыла и как был без рубашки, в одних помятых и перепачканных брюках выскочил на крыльцо.

— Ты чего вопишь, как будто тебя режут, — несколько раздраженно проворчал он, — что, нельзя было подождать пару минут?..

— Да погоди ты, — перебил его Антон, — лучше посмотри на это, — он указал на храм, — тебе ничего не напоминает такой пейзаж?

Чижов проследил за рукой товарища и едва сдержался, чтобы тоже не закричать.

Открывшаяся их взглядам панорама была как будто перенесена сюда чьей-то заботливой

рукой и являла точную копию изображенного на картине сюжета.

— Не может быть... — только и смог выгово­рить каскадер, отказываясь верить своим глазам.

— Тащи холст, сейчас проверим, — распоря­дился Антон и весело добавил: — Хотя мне еще не приходилось жаловаться на зрительную па­мять.

Иваныч скрылся в доме и тотчас вернулся, держа перед собой развернутое полотно. Сомне­ний больше не было — церковь точно соответст­вовала изображению, а метрах в пяти от дальне­го угла дома раскорячился толстый трухлявый пень, бывший когда-то раскидистым дубом.

— У меня совсем вылетело из головы, что картина могла быть написана именно здесь, — запоздало сообразил Ваня и, как будто желая оправдать собственную недогадливость, пояс­нил: — Это только недавно церковь стала тем, чем ей и положено было быть, а раньше здесь размещался какой-то фонд или склад — точно не помню.

— Неси цепочку, — торопливо скомандовал Лямзин, — проведем замеры.

— Да я и так все помню, — Иваныч пытался взять реванш. — От ствола должна идти прямая линия с ближним углом храма, и от этой линии надо проложить прямой угол, отсчитав девять метров сорок пять с половиной сантиметров.

Антон одобрительно посмотрел на товари­ща, но ничего не сказал, в несколько прыжков подскочив к старому пню. Почти припав к зем­ле, он закрыл один глаз, как если бы смотрел в прорезь оружейного прицела, и несколько ми­нут пытался поймать нужный ракурс.

Наконец он произнес:

— У тебя есть веревка?

— Найду, — отозвался каскадер и в очеред­ной раз зашел в дом.

Вернулся он через пару минут, держа в руках бечевку метра три в длину.

Взявшись за один конец веревки, Антон второй протянул товарищу и сказал:

— Будешь у меня «мушкой». Натяни ее и строго следуй моим указаниям.

Иваныч не заставил просить себя дважды. Выполнив в точности все, что просил Лямзин, он принялся перемещать конец бечевки, на­правленный в сторону церкви, пока не услышал «Стоп!».

— Держи так, — попросил майор и прижал конец бечевки к жалким остаткам когда-то мо­гучего дерева.

Таким образом, у них получился более-менее сносный прямой угол, который указывал в направлении дачи.

Не ослабляя нажатия на коробок, Антон вы­дернул из-под него веревку и сказал, обращаясь к Ивану:

-— Теперь давай мерить расстояние...

И тут оба посмотрели на воображаемый от­резок, который должен был равняться девяти с половиной метрам, и заметно поникли. Дело в том, что от пня до дома было не больше пяти шагов, в которые, при всем желании, никак не поместится такое расстояние.

Разжав пальцы, Лямзин уронил на землю бе­чевку и с нескрываемой тоской в голосе спро­сил:

— А что под домом? Может, подвал? Иваныч отрицательно качнул головой и об­реченно вымолвил:

— Ничего. Больше того, я помню, когда мне было лет шесть-семь, отец затеял реконструиро­вать дачу. Тогда она представляла собой почти сарай и находилась немного в стороне. Он снес старые постройки, а здесь, — Иван указал на об­шарпанные стены бревенчатого строения, — экскаватором вырыли котлован под фундамент...

— А землю... землю куда дели? — в голосе Лямзина слышались нотки потаенной надежды.

Но Чижов еще больше сник и, махнув ру­кой, ответил:

— Землю вывозили куда-то на грузовиках. Но куда, я не знаю.

Какое-то время они молча пялились на не­казистое строение, не в силах вымолвить ни слова.

Наконец Иваныч заговорил:

— А может, все к лучшему. Так или иначе, но металл мог попасть в чьи-нибудь грязные лапы. А так он спокойно валяется на городской свалке, не причиняя никому вреда. А драгоцен­ности... Что ж, может, кому-нибудь повезет больше, чем нам, и не такой кровавой ценой.

Обреченно махнув рукой, Антон произнес:

— Действительно, может, ты и прав. Да черт с ним. Главное, что мы выжили в этой несусвет­ной переделке, а остальное...

— Жаль, что не все, — выдохнул Чижов и, больше не сказав ни слова, медленно побрел по тропинке к дому.

* * *

Кудряшов проснулся рано утром и никак не мог понять, что же его разбудило. За последние несколько лет он не мог припомнить ни одного раза, чтобы вот так, ни с того ни с сего, подни­мался в такую рань.