Империя террора

Он возложил вину за это на старшее поколение ливанских политиков, ведь даже его собственный отец Пьер Жмайель в 1976 году приветствовал ввод сирийских миротворческих войск в Ливан.

Башир также возражал против того, что христианские политики одобрили каирскую декларацию 1969 года, которая позволяла Организации освобождения Палестины наносить удары по Израилю с территории Ливана. Башир считал, что каирская декларация дала палестинцам повод считать, что они могут пользоваться ливанской землей как своей, а Израиль спровоцировала на вторжение в Ливан.

В этой борьбе Баширу нужен был союзник. Он нашел его в лице Израиля, который хотел остановить террористов, действовавших с территории Ливана. Люди из Моссад первыми установили контакты со Жмайелем.

Палестинцы, ливанские коммунисты и мусульмане получали оружие из Советского Союза, Сирии. Израиль стал поставлять христианам оружие и боеприпасы.

– Возможна ли нормализация отношений между Ливаном и Израилем? – спросили Башира Жмайеля журналисты еще в середине 1978 года.

– Почему бы и нет? У меня нет никаких возражений, – ответил Башир.

Христиане-марониты никогда не враждовали с евреями, напротив, рассматривали евреев как такое же гонимое меньшинство, как и они сами. Во время шестидневной войны 1967 года фалангистская милиция окружила дома ливанских евреев, чтобы уберечь их от мусульманских фанатиков.

В апреле 1981 года Башир затеял полномасштабную войну с сирийцами. Но Сирия была сильнее фалангистов. Тогда Башир Жмайель и бывший президент Камиль Шамун обратились к премьер-министру Израиля Менахему Бегину за помощью. Израильтяне были рады новому союзнику. Военно-воздушные силы Израиля нанесли удар по сирийским формированиям в Ливане.

Сотрудничество ливанских христиан с Израилем вызывало раздражение в арабском мире. Даже американцы предостерегали Башира Жмайеля от контактов с Израилем, советуя переориентироваться на Саудовскую Аравию. Ливан был, есть и будет арабской страной, нельзя сближением с евреями настраивать против себя соседей, учили Башира практичные американцы.

Осенью 1981 года руководство Ливанского фронта официально объявило о прекращении связи с Израилем. Но секретные контакты сохранялись. Моссад и военная разведка обеспечивали доставку в порт Джуния оружия и боеприпасов для Ливанского фронта.

Внутри Израиля мнения относительно Башира разошлись. Моссад его поддерживал. Другие говорили, что нельзя на него делать ставку: мусульмане никогда не примут христианина в качестве вождя государства.

Военная разведка одновременно пыталась установить связи с умеренными шиитами из движения Амаль, которые ненавидели палестинцев и требовали, чтобы они ушли с юга Ливана. Общий враг, как известно, сближает. Начальник генерального штаба израильской армии Рафаэль Эйтан полагал, что шииты – лучшие союзники для Израиля, чем марониты Башира.

Но большинству израильских лидеров была все же симпатична идея сближения с христианами, а не с мусульманами. Так что генерал Эйтан, жесткий и несентиментальный, остался в одиночестве.

Еще в 1954 году первый премьер-министр Израиля Бен-Гурион, министр обороны Пинхас Лавон и начальник генерального штаба Моше Даян предложили оказать помощь ливанским христианам, чтобы они могли создать свое государство на юге Ливана. Это государство стало бы буфером между Израилем и мусульманами Ливана и Сирии.

Эта идея долго обсуждалась в кабинете министров. Но Бен-Гурион оставил свой пост, а сменивший его на посту премьер-министра либеральный Моше Шарет принципиально был против такого рода подрывных акций, и правительство к нему прислушалось.

В 1982 году новые руководители Израиля попытались реализовать старую идею. Жмайель тайно встретился с министром обороны Израиля Ариэлем Шароном, который сыграл решающую роль в судьбе Башира.

Жмайель и Шарон, решительные и жестокие, в чем-то походили друг на друга: оба привыкли воевать, многого добились с оружием в руках и верили в то, что любую политическую проблему можно решить силовыми методами.

Ариэля Шарона, грубоватого, располневшего человека среднего роста с горящими глазами, многие молодые офицеры армии обороны Израиля считали образцом для подражания и восхищались его дерзкими операциями в арабских тылах. У него был один принцип: на каждую террористическую акцию арабов отвечать с еще большей жестокостью, возмездие должно быть неотвратимо.

В войне 1956 года он командовал воздушно-десантной бригадой, потом учился в командно-штабном колледже в Англии. Набрав лишний вес, Шарон лишился возможности прыгать с парашютом и перешел в бронетанковые войска. Во время шестидневной войны 1967 года танкисты генерала Шарона легко прорвали линию египетской обороны сразу на нескольких направлениях.

Он дважды снимал погоны, чтобы пройти университетский курс – изучал историю Востока и юриспруденцию, и вновь возвращался в армию. Но его репутация помешала ему занять высший пост в армии – начальника генерального штаба. Разозлившись, он ушел в отставку и полностью посвятил себя политике. Он быстро стал министром обороны.