Империя. Третий Рим. Книга 2

В первые годы концессии для иностранного капитала были сверхприбыльными. Деиндустриализация и разруха заморозили цены на сырье в России на уровне 1913 года, в то время как в остальном мире цены удвоились. Прибыльность концессий приобретала колониальный характер. Как отмечалось в одном из документов Главного концессионного комитета при Совнаркоме, «рентабельность концессий, работающих на внутренний рынок, выходит за всякие пределы и достигает в некоторых случаях до 400 % на инвестированный из-за границы капитал»[458].

Вывозимое из России сырье приносило фантастические барыши и вместе с ограблением других колоний по всему миру позволяло Западу оплачивать свои «золотые» 20-е годы. Вся советская внешняя торговля шла через «Роскомбанк» и контролировалась «Гаранти Траст» Моргана. А возглавлял советский внешнеторговый банк швед Олаф Ашберг, в прошлом банковский посредник между большевиками и Парвусом.

Большую роль в налаживании экономической эксплуатации СССР сыграл один из пассажиров «пломбированного вагона», некогда скрепивший своей подписью Брестскую капитуляцию, – нарком финансов Григорий Бриллиант (псевдоним Сокольников), получивший льстивое прозвище «нового Витте». Так же, как и Витте, он последовательно проводил политику «твердого червонца», максимально удобного для того, чтобы выводить полученные концессионерами капиталы за границу. Червонец был обеспечен на 25 % золотом, а на 75 % – легко реализуемыми товарами.

Гирш Янкелевич Бриллиант (Георгий Яковлевич Сокольников) (1888–1939)

Именно для того чтобы обеспечить золотом новые советские червонцы, большевики в 1922 году начали кампанию по изъятию церковных ценностей, в ходе которой был организован церковный раскол обновленцев и пострадали многие клирики и простые верующие. Так, 15 марта 1922 года в Шуе были убиты выступавшие против разграбления храмов священники и миряне, а 13 августа того же года расстрелян митрополит Петроградский Вениамин.

«Экономический и финансовый подъем Советской России возможен в короткий срок, только если она сумеет хозяйственно примкнуть к мировому рынку и опереться на широкую базу сравнительно примитивного товарного хозяйства в России»[459], – такого рода колониалистскими рассуждениями наркомфин обосновывал свою политику. Бриллиант был категорическим противником эмиссионного финансирования восстановления экономики (превратившись по этой причине в культовую фигуру для либеральных реформаторов 1990-х). Вместо этого он добивался введения в СССР неограниченного золотого стандарта, после чего советской валюте был бы открыт путь на лондонскую биржу. В полной мере достичь этой цели ему не удалось, однако бриллиантовский червонец был весьма удобным инструментом для эксплуатации России мировым Ханааном.

В 1925 году золотодобывающая компания «Лена Голдфилдс» получила концессию на разработку знаменитых ленских приисков. Фактически на Лену вернулись те самые хозяева, на которых возлагалась вина за «ленский расстрел» 1912 года. Кстати сказать, именно этому событию народная молва безосновательно приписывала происхождение псевдонима «Ленин». Новая компания входила в британский банковский консорциум, связанный с американским банкирским домом «Кун Леб» Якоба Шиффа. Англичане получили в свое распоряжение территории на Урале, Алтае и в бассейне Лены. «Лена Голдфилдс» имела права на добычу не только золота, но еще и железа, меди, свинца. Бисертский, Северский и Ревдинский металлургические заводы, Зюзельское и Дегтярское месторождения меди, Ревдинские железные рудники – все это поступило в полное распоряжение концессионеров. Доля СССР в добываемых металлах составляла, по подсчетам историка А. Елисеева[460], всего 7 %.

Рекламный плакат времен НЭПа (авторы: В.В. Маяковский, А.М. Родченко)

После смерти Ленина иностранные концессионеры нашли покровителя в лице Троцкого. Потерпев первое поражение во внутрипартийной борьбе со Сталиным и покинув пост главы Красной армии, племянник банкира Животовского получил в свое распоряжение Главконцесском (Главный комитет по концессиям) и существенно расширил его деятельность. Троцкий выступил идеологом проведения индустриализации через концессионные механизмы в теснейшем сотрудничестве с американцами. Именно так предполагалось построить Днепрогэс и Магнитогорский металлургический комбинат.

«Если бы мы попытались игнорировать разделение труда в мировом хозяйстве… это означало бы неизбежное чрезвычайное снижение темпа нашего экономического развития… В последней инстанции мировое хозяйство контролирует каждую из своих частей, даже если эта часть состоит под пролетарской диктатурой и строит социалистическое хозяйство»[461], – такие догматы либерального глобализма проповедовал истовый ханаанеец Троцкий на заседании Исполкома Коминтерна в 1926 году, отрицая возможность самостоятельной индустриализации в СССР.