Империя троянов

– Хорош базарить! – недовольно нахмурился Стрельников. Он извлек из кармана пачку сигарет, и кинул ее подельнику. – Кури!

– Благодарю… Сердечно, благодарю!

– Благодарить потом будешь. Когда выберемся отсюда.

– Нам не пройти болото! – убежденно кивнул Костенко.

– Это почему?!

– Здешние топи только местные лесники знают. Зимой тут лед лежит, по весне трясина шибко жадная. Браконьеры раньше июня сюда не ногой. К середине июня вода спадает немного. Тогда лесники ставят слеги. Это такие палки, тропу в топи обозначают. Окромя лесников в эти болота никто и не ходит. Дичи здесь нет, место гиблое. Топь начинается левее, ближе к лесу. Там дальше озеро будет, и сушь одна.

– Молодец, следопыт! – Старшина одобрительно улыбался. – Быть тебе на следующем сроке вором в законе или старшиной в активе!

Степа зарделся от удовольствия. Он готов был расцеловать эту тяжелую руку, со сбитыми костяшками.

– Надобно ступать вдоль лесной просеки. Там топь неглубокая, едва ли по пояс будет. Расстояние, стало быть, увеличиться шагов на пятьсот, но зато не утопнем. Дальше выберемся, там Змеиное озеро. Ходят слухи, мол в нем черти водятся. Пару лет назад туда туристы ездили, ни один не вернулся! Хакасы говорят, злые духи живут!

– Да ты, брат – прямо Герберт Уэллс!

– Точно говорю! – горячился Степа. – Мужики рассказывали, что лесники свечение видели над болотом, а по ночам картинки появлялись. Ну как в кино. Но ходить туда боялись, да и топь опять же… Зато дальше сушь начинается и тракт до Минусинска.

– Если встретим зеленых человечков, передадим привет от Зубова. Курс на волшебное озеро. Перекур закончен. Первым идет Костенко, я – замыкающий. Вперед!

Люди выстроились гуськом, Ершову пришлось нести тяжелый рюкзак, перед ним шагал Малышев. Степа подобрал длинную палку, и двинулся вперед, старательно обходя маслянистые пятна черной трясины. Угрюмое лицо зека светилось от радости. Первый раз в своей уголовной практике он находился в центре внимания. Конечно, ему показалось, что старшина нарочито скомкал ключевую часть повествования, про инопланетян и волшебное свечение атмосферы, но опыт научил многострадального уголовника не торопить событий. Шибко бьют выскочек – как гласит тюремная мудрость. Длинная слега в его руках балансировала, упираясь в вязкое дно.

Хозяин здешних мест, могучий филин восседал на своем суку. Он проводил странную процессию пристальным взглядом. Круглые желтые глаза, окруженные черным кантом, лучше видели ночью, чем днем. Мудрой птице не понятны намерения пришельцев, но инстинкт подсказывает, что лучше держаться от них подальше. Память пернатого хищника избирательна, большинство событий она отсеивает как ненужные, и выбрасывает их прочь. У филина нет врагов на болоте. Здесь не водятся лисицы и еноты. Ему некого боятся, это он вызывает страх у лягушек, ужей и водяных крыс. Среди зарослей травы мелькнула серая спина ондатры, филин насторожился. Пернатый хищник предпочитает охотиться по ночам, но грех не воспользоваться легкой добычей. Он взмахнул широкими крыльями, и в считанные мгновения накрыл жертву. Нерасторопный зверек слишком поздно заметил угрозу. Он попытался скрыться среди узловатых корней высохшего дерева, но острые когти безжалостно вонзились в спину. Филин неспешно покидал место охоты, неся в когтях сладкую добычу. Он вспомнил про людей, когда насытился, но к тому моменту они уже скрылись из вида. Филин негодующе ухнул, уютно сложил крылья, удобно разместившись на обломке мертвого дерева, погрузился дрему. До наступления ночи оставалось много времени.

Новая эра

Вывеска над рестораном горела расплавленной медью. «Карамболь». Хозяин – фантазер и выдумщик. Не каждому придет в голову этакое экзотическое название. Возможно, по этой причине заведение пользовалось успехом у зажиточных горожан. Распахнулись стеклянные двери ресторана, изнутри пахнуло тушеными в вине рябчиками, печеными расстегаями и табаком. Возбужденно смеялась женщина, оркестр играл хит нынешнего сезона – попурри на восточные композиции. Пронырливый швейцар угодливо распахнул дверь, застыл в полупоклоне, в сложенную ладошку упали золотые монеты.

– Милость дающему! Здоровьица вам крепчайшего, и супруге почтения… – частил он скороговоркой.