Империя троянов

По тротуару Невского проспекта промчались всадники. Подковы высекали искры из мостовой. Отборный отряд тайной полиции преследовал группу беглецов. Те ворвались в парадный подъезд дома Зингера, один замешкался. Всадники спешились. Возглавлял компанию красавец рыцарь. Он вскинул арбалет, стрела впилась в ногу отставшему беглецу. Припадая на раненую конечность, тот переполз через каменный фронтон набережной и прыгнул в черные воды Фонтанки. Спустя мгновение на поверхности объявилась голова. Беглец отфыркивался, как тюлень. Рыцарь отдал приказание, его подручные швырнули в воду сеть… Пойманного злоумышленника торжественно водрузили в фургон. Рыцарь отсалютовал портрету сиятельного Люцифера.

– Гора родила мышь! – недовольно проворчал доминиус. – Генерал Кейтель получил инкуб отважного воителя. И ради того, чтобы ловить опарышей в невской воде! Кто беглец?

– Ничего особенного. Обычный доносчик, сотрудничал с тайной полицией.

Панорама города утопала в лучах заходящего солнца. Чудовище в образе Медного всадника простирало руку на восток, призывая благодарных потомков атаковать Китай или Японию.

– Асмодей неплохо выглядит, запечатленный в бронзе! – заметил Люцифер.

– У них есть еще скульптуры Велиала, Ашада, Маниту… – перечислял Рамзее.

– Можно поменять историю, религию, подорвать основы веры, но они все равно бунтуют, – задумчиво сказал Люцифер. – С сатирусами было проще.

– Проще и веселее! – поддакнул бультерьер.

Солнце позолотило купол Исаакиевского собора. Восточная мелодия поплыла над Невой, отражаясь от каменных стен Петропавловской крепости.

– Симпатичный город…

– Мне не нравится. Чересчур много стального цвета.

– Собаки не различают цветов.

– Я научился, доминиус!

Выплыло изображение Эрмитажа. Воды Невы сдержанно урчали, волны разбивались о каменные стены набережной.

Далеко внизу послышался тихий скрежет.

– Наши гости?

– Они уже здесь! – Собачьи глаза настороженно посмотрели на хозяина. – Ожидают в передней!

– Они – смельчаки. И заслужили право получить призы.

– Сиятельный Люцифер не может угадать намерения смертных кошаров! – осторожно сказал Рамзее.

– Временно, дорогой друг, временно! Приз – соблазнительный аргумент. Скоро у тебя появится шанс отомстить обидчикам за унижение, а мне – заменить надоевшего инкуба.

– Жду не дождусь!

Люцифер пригубил вино из кубка, сморщился:

– Приличная гадость!

– То самое, что пил популярный прокуратор, если верить одному сказочнику.

Демон загадочно улыбнулся.

– Иногда хочется подыграть фантазерам! – Он щелкнул пальцами, появился согбенный сатирус.

– Приведи гостей, но не спеши особо! Мне требуется время для размышления.

– Слушаюсь!

Слуга удалился. Люцифер погрузился в созерцание пляшущих языков огня в камине. Пламя свечей дрогнуло, пес высунул язык, часто задышал. Он ждал прихода Лукреции, испытывал в ее присутствии робость и волнение. Она возникла неожиданно, сгустился воздух, розовое свечение на миг затмило свет, из оранжевой дымки ступил тонкий женский силуэт. Лукреция была обнажена, если не считать прозрачной накидки, что опоясывала ее бедра. Она бегло глянула в сторону купола. Все самое интересное закончилось. Смилодон наелся и мирно спал, положив голову на могучие лапы. Лемур осторожно спустился на землю, цепляясь за толстые сучья деревьев, забрался на соседнее дерево. Обнаружив кладку яиц, он методично поглощал одно яйцо за другим.

– Я пропустила что-нибудь интересное? – спросила Лукреция.

– Сущие пустяки! Смилодон поймал вепря, хищнику осталось жить недолго, – с готовностью доложил Рамзее.

– Опять яма? – улыбнулась ведьма.

– Как иначе убить хищника?

– Он погибнет, но история не поменяется?

Люцифер провел ладонью по лицу, сгоняя невидимую паутину.

– Наскучила эта плоть, а ты восхитительно выглядишь, Цирцея!

– Ты не ответил на вопрос, Лютер! – нахмурилась женщина.

– Семьдесят два года по юлианскому летоисчислению, – сухо произнес доминиус.

– И ничего нельзя изменить…

– С Озалией было проще, Рамзее прав. Мы там славно провели время. Шесть чудесных сезонов охоты! А здесь… – Демон раздраженно махнул рукой в сторону купола. – Смилодон погибает прежде отведенного срока, но историческая нить восстанавливается, как лужа высыхает после дождя. Семьдесят два года, Цирцея!

Лукреция грациозно опустилась на низенькую скамеечку подле ног демиурга. Подбежал бультерьер, положил голову ей на колени. Ведьма почесала собаку за ухом, Рамзее блаженно заурчал, прикрыв слезящиеся глаза.

– Знаешь, почему удалось изменить историю Озалии? – спросила ведьма.

– Я предложил им формулу создания оружия. Свободная воля…

– Их можно обмануть… – Ведьма мурлыкала, как ласковая кошка.

– Их можно обмануть! – как эхо повторил демон.