Империя. Цинхай (СИ)

Энди устроил не торжественный, а романтический вечер в честь годовщины их свадьбы. Они никуда не поехали, остались в особняке, за накрытым столом на балконе третьего этажа. Свечи, приятная музыка и чудесные десерты ничем не отличались от ресторанных. Когда муж был рядом, то Дами не требовалось прикладывать усилие, чтобы отвлечься от Джина в своей голове. Она надела западное по стилю вечернее платье с открытым декольте, на бретельках, туфли на шпильке. Энди восхищенно посмотрел на неё, когда она вошла на балкон, но совладал с собой и, приподнявшись, вручил ей охапку роз, хотя помещение и так было в наполненных цветами вазах.

- С нашим личным праздником, милая, - поцеловал он её, выдвигая стул и помогая сесть, - я рад, что не повёз тебя в Синин сегодня, я бы начал ревновать.

- Брось, ничего особенного, - покраснела Дами, блуждая глазами по столу так, будто искала меню.

- Ты – всегда особенное, - поцеловал Энди её руку и сел на своё место. – Признаться, вынужденное воздержание даётся всё труднее.

- Признаться, - улыбнулась ему кокетливо девушка, взяв пустой хрустальный бокал за ножку, - я себя уже хорошо чувствую.

- Я не хочу рисковать твоим здоровьем, - отказался Энди от спешки, хотя был полон желания согласиться на сговор. Но обычаи и народные приметы диктовали свои правила: раньше определённого срока нельзя. – Давай, я налью вина, - открыл он бутылку и протянул горлышком к жене.

- С удовольствием, - пододвинула Дами бокал. Зажурчало золотистое вино. Супруги посмотрели друг на друга, и Энди, тоже взяв бокал, в который сам налил почти до верха, провозгласил:

- За первый год нашей совместной жизни!

- За первый год! – повторила Дами и отпила. Вино было вкусным, чуть сладковатым, чуть терпким. – Звонил Джиён, передавал поздравления.

- Он не забыл? – хмыкнул главарь синеозёрных.

- Он никогда ничего не забывает, - вздохнула Дами и, улыбнувшись, осушила бокал.

Господина Лау отвлекали дела и обязательства, необходимость контролировать всё, что делалось на его территории, поэтому он опять и опять уезжал куда-либо, бывая с Дами день-два в неделю. Каждый раз он привозил что-то для сына и проводил с ним несколько часов, замечая вслух, какое он прекрасное и невинное создание, ещё ничего не осознавшее, не узнавшее о мире, в котором ему придётся жить и развиваться. Сомневающаяся в том, кто же всё-таки отец Эндимиона, Дами захотела когда-нибудь подарить мужу ещё одного ребёнка, который был бы уже наверняка ему родным. Она бы сделала тест, чтобы проверить этого, но как? Без участия Энди это было невозможно, а если он узнает, то покою и счастью придёт конец. А, может, и ей самой. Разве не убил он Джаспера за то, что тот был недостойным? Кто же помешает разделаться с неверной супругой?

Три месяца подошли к концу и, предупреждённая Энди, что он приедет вечером, Дами привела себя в порядок, попросила Руби сделать ей причёску, накрасилась и нарядилась. Помощница понимала, к чему все эти приготовления, и лукаво улыбалась, стараясь делать это не слишком заметно.

- Вы любите господина Лау, - заметила она. Хотя младше была Дами, именно к ней обращались на «вы», а она говорила женщине «ты».

- Да, это так, - смущенно согласилась сестра Дракона. Могла ли она перед свадьбой вообразить, что произойдёт подобное? Что ей не будет противно и неприятно делить ложе с мужчиной, что старше неё больше чем в два раза. Более того, что она будет стремиться в его объятия, потому что привыкнет к ним, научится скучать по благородству и ласке мужа. Мог ли её прозорливый и дальновидный брат предположить, что вполне удачно выдаёт замуж сестру? Не только по признакам выгоды, но и по человеческим объективным фактам.

Женщины сидели в беседке с малышами, Юй носилась вокруг, срывая листочки и изучая разнообразие садовых растений. Особенно ей нравились яркие и душистые цветы на любой вкус, всех оттенков розового, оранжевого, красного, жёлтого. Их ей рвать не позволяли, поэтому девочка только любовалась крупными и мелкими бутонами. Царящие умиротворение и довольство повисали в жаре, от которой немного спасал тенёк. Обе жены ждали своих отсутствующих мужей, которых только и не хватало для полного счастья.

Но наступил вечер, и дети были уложены спать, а мужчин так и не наблюдалось. Дами смотрела на часы и, зная Энди, начинала волноваться. Он бы предупредил её, если бы задерживался, он был не таков, чтобы замотаться и потеряться во времени. Дами позвонила ему сама, но он не поднял. Это насторожило ещё сильнее. Не выдержав одиночества в спальне, она нашла Руби, тоже не спавшую, и по лицу той догадалась, что не одна встревожилась.

- Я… - указав на зажатый в кулаке мобильный, Дами оправдалась: - Я звонила Энди, но он не поднял, хотя обещал приехать ещё час назад… может, ты позвонишь Уоллесу?

- Я звонила, - не теряя самообладания, сказала Руби, - он тоже не поднимает, госпожа.

- Вот как… - В груди стало жечь, сердце затрепыхалось. Ничего не произошло, но у Дами загудела голова, ей не нравилось это молчание, необъяснимое опоздание.