Империя. Цинхай (СИ)

- Ты не думаешь, что она сама им его и сдала?

- Нет! Ты что, нет, - затряс головой мужчина. Ему отвратительно было даже предположить такое. – Зачем ей?

- Потому что он ей не нравился, потому что так она завоюет доверие цинхайского босса. Ты же не считаешь, что она тут слепо выполняет повеления Джиёна, чтобы Сингапур и Цинхай стали «бэст фрэндами»?

- Я догадываюсь, что она имеет какие-то указания Дракона, не относящиеся к мирной деятельности…

- Дракон ненавидит Уйгура. Дракон хочет смерти Уйгура, как и тот хочет смерти Дракона. Дракону не нужен мир, Дракону нужен плацдарм в Цинхае, чтобы оттолкнуться от него и стереть в пыль Синьцзян. А потом и Цинхай. А ещё Дракону тоже на хрен не сдались золотые. Именно поэтому принцип «разделяй и властвуй» никто не отменял. Он будет кормить мафию друг дружкой, и сидеть в сторонке.

- Главный среди нас Гук, куда логичнее было бы Джиёну слить синьцзянцам его?

- Куда очевиднее было бы, что это сделал он, если бы он слил Гука, - прищурился Сандо. – А Хосок… Дами же на него как-то вышла? Он вроде бы как способен быть случайно разоблачённым, что они нам заранее продемонстрировали. Как Дами его нашла? – Джин понурился. Она отказалась ему сказать точно, всё время уходила от темы, увиливала и говорила, что долго собирала сведения, искала доказательства, анализировала узнанное на основании древних легенд. Всё это было подозрительно, да, и требовало тщательного разбора.

- Я поговорю с ней при первой же возможности. Мне самому интересно, как всё так сложилось.

- Только не болтай при ней лишнего. Джин, помяни моё слово – она самка драконьего племени. И мой фокус с запиской – детская возня. Она тоже может уничтожить, не оставив ни пепла, ни дыма, ни запаха. Ни воспоминаний.

Джину не хотелось сеять в себя сомнения относительно возлюбленной. Насколько дальновидной и отдалённой способна быть стратегия Дракона, чтобы Дами, связавшаяся с золотыми, спасла Джина венчанием, спасла золотых от войны в Макао, вышла замуж за нелюбимого, и всё ради того, чтобы в будущем золотые с синьцзянцами столкнулись и истребили друг друга, оставив чистое вспаханное поле для Джиёна? Может ли быть она так страшна и ужасна? Могло ли быть так, что это не он соблазнял её, чтобы вывести из строя, а она окрутила Джина?

Чтобы не думать о Дами, как о лицемерке и обманщице, мужчина вспомнил о другой и направился к ней. Но у дверей комнаты Цянь, где он вчера завязал ей ладонь, стояло двое охранников. Он никогда не видел, чтобы она пользовалась защитой из синеозёрных. До чего же напугал её Дэсон и как ей не хотелось терпеть его посягательства, что она закрылась за спинами стражников!

- Могу я поговорить с госпожой Цянь? – спросил у них Джин.

- Госпожа не хочет ни с кем говорить, она отдыхает, - ответили ему.

- Это важно, может, она сделает исключение?

- Об исключениях нет никаких распоряжений…

- Впустите! – раздался голос изнутри. Видимо Вики услышала голоса за дверью. Охранники покосились на спальню и, разойдясь, открыли Джину, впуская его.

Он нашёл Викторию лежавшей на кровати, приподнявшейся на локте, чтобы прямо смотреть на входящего. Безукоризненная причёска, расправленное, нигде не помятое платье, длинные золотые серьги и подведенные помадой красные губы. Она не успела бы всего этого с собой сделать за минуту-две, значит, всегда находилась в идеальном состоянии. Джин поражался этому. Цянь была до того воспитанной, до того приученной к женственности, до того изысканно восточной, что даже узнай о своей смерти через пять минут, наверняка всему остальному предпочтёт привести себя в порядок, чтобы соблюсти благопристойность и не посрамиться перед людьми. Видел ли её кто-нибудь когда-нибудь, кроме Джаспера, не манерной, не накрашенной и естественной? С распущенными волосами, небрежно ищущей позу поудобнее, чтобы уснуть. Или засыпает она только так, чтобы если её застанут спящей, то она бы выглядела грациозно?

- Что ты хотел? – без вызова, без гнева и надменности, но всё равно с приподнятым подбородком, создающим высокомерный взор, задала вопрос Цянь.

- Ты сказала, что ты седьмой ребёнок, - вкрадчиво начал Джин, подступаясь к кровати и следя за лицом Вики. – Но перед тобой только пять братьев. Ты шестая. Почему ты солгала?

Выражение её приняло тот же вид, как тогда, когда она сообщила о том, что она седьмая: лёгкая растерянность, поиск решения, чуть блуждающий взгляд. Потом Цянь робко улыбнулась и повела плечом.

- Как выяснилось, я и не любимая вовсе дочь. Да, иногда я обманываю.

- И вчера тоже? – Она посмотрела на него в упор.

- Возможно, и вчера.

- И что я должен сделать? Пойти и всё-таки рассказать госпоже Лау об измене?