Империя туч

Когда же над Долинами собираются испарения опилок и песчинок tetsu tamasi, низкий сток ункаи смешивается с ними, и реки железных туч несутся по ущельям Хоккайдо, дырявя листья и стебли, надсекая кожу животным, делая броненосными цветы и паутину.

Все страхи и чудеса.

Надпорченные. У кого-то другого. Не мы, не у нас.

Что думала? Чего желала? К чему стремилась?

Что думала. Что делает Кийоко, когда Кийоко размышляет? Кийоко считывает формы значений, что расцветают в ее голове.

Кто их там засеял? Кто пишет в голове Кийоко?

Не Кийоко. Кийоко не является автором мыслей Кийоко. Кийоко их только мыслит, Кийоко не призывает их.

Ну а знают ли иные люди начала собственных мыслей? Помнят ли, как те писались? Может, они тоже только лишь мыслят?

Как спросить о подобного рода интимных делах? Это ведь неприлично.

Мы живем по отдельности. Мыслим по отдельности. Кто нас пишет – мы даже и не подозреваем.

А если даже и подозревали – забываем. В темных углах. На чердаке детства. Забыли уже.

Дитя – кривая куколка слепых восхищений, лес, деревушка, горы, долины, звери, чужестранцы, ками, боги, чудеса, страхи.

С большого расстояния, из громадного забытья с трудом мы распознаем себя в бесцельных жизнях пустых кукол.

Кийоко проведет на этом чердаке десять лет. До тех пор, пока не столкнутся полумиллионные армии, Небо падет на Запретный Город, и О Хо Кий повернет против себя и императора.

броненосная бабочка

выше

выше

выше

ох

Солнце льет ржавые слезы

雲

海

море туч

Женщины, о!, женщины узнают о любви из газет.

На двадцать седьмом году Мейдзи Нихон добыл и потерял крепость Люйшунькоу; варвары потоптались по гордости победной Империи.

Тонут их слова, бросаемые в Море Туч.

"Женщины, о!, женщины узнают о любви из газет". Госпожа Ака читает вслух переводы европейских романов, печатаемых фрагментами в "Мияко Но Хана". Все знают, что это еще и пропаганда национальной модернизации; знают и читают.

"Любовника для каждой дамы! И вот мы уже Европа". Доктор Ака не может удержаться от добродушно язвительных комментариев.

Кийоко никогда не спросила, а не возникло ли их супружество как раз по причине любви к заморским фикциям романтической любви. Или же только после того, как их семьи устроили этот брак, только лишь под влиянием доктора госпожа Ака поверила в love. Или, возможно, уже в Академии Атоми она научилась видеть сны и мечтать по-европейски. А может, они, мужчина и женщина, встретились сами, совершенно случайно, на улице, в салонах, на танцах, вовсе не по причине своих семей или сватий. Возможно.

"С господином Айго".

Кийоко просыпается. Разговаривали о браке матери Кийоко.

"С господином Айго?""Уже прошло приличествующее время со времени его супруги".

Кийоко полностью просыпается. Поднимает взгляд на госпожу Ака.

Осенний вечер после теплого дождя. Ладони женщин на чашечках с чаем.

Они позволяют молчанию спокойно стекать между предложениями. С лицами, повернутыми слегка в сторону. С улыбками – вглубь.

"Не потому ли ты поселилась в Долине за Тучами? Когда господин Айго взял ее в качестве содержанки. Ты же знала. Он оплачивал служанку, снял у господина Жабы дом над водопадом. В деревушке знали. Не потому ли ты не возвращалась в Окаму? Кийоко, Кийоко".

Кийоко уже совсем проснулась. Она глядит на доктора Ака. Тот перелистнул газету. Доктор думает о деньгах, о карьере, о власти – желтые от табака пальцы потирают край бумаги.

Много лет назад – та ли это самая веранда? Или это другой дом? Кийоко теперь видит, как сильно доктор Ака расстроил свое поместье на склоне вулкана, вроде бы как временное место изгнания. Объединенные и перемешанные архитектурные стили санка, макия и хонмуне-цукури окружают двор, открытый к резным воротам и садик с небольшим прудом. В имении проживают двенадцать служащих, не считая нянек маленькой дочурки и сыночка господ Ака, а еще секретаря доктора Ака. Доктор уже не учит чужих детей Весьма часто у него ночуют генералы, министры, предприниматели. Рассказы Кийоко про Долины он слушает с вежливой рассеянностью. Кийоко видит сейчас роговую оправу его очков и не может припомнить, это сколько же лет тому назад он сменил свою старую, проволочную.

"Тебя не пригласили?". "Даже и не знаю, пошла бы я".

Сладкая ходжиха не гасит жажды. Чай для питья, чай для задумчивости.

Вместо того, чтобы отправиться по выбитой в горе тропе назад, в Три Долины, Кийоко спускается в Окаму.

Еще достаточно видно. Она удивляется тому, что дети с северных полей ее не узнали. Может, это по причине темно-синего кимоно с Солнцем-Хризантемой? Из-за китайской ступенчатой косы? Из-за соломенного аджирогаса?

В доме дядюшки Маса она никого не застает. На новом котацу греется котелок с супом. Молодые коты присматриваются к Кийоко с детским изумлением.