Империя включает форсаж

Добрались мы до искомого места часов за пять — езда по пустыне это то ещё удовольствие. Сначала прикольно, конечно, было, кактусы, барханы, перекати-поле… это вот последнее очень понравилось дочери, она аж к окну прилипла, рассматривая эти катящиеся шарики. Но когда они по нашему Мерсу в третий раз вдарили (они же совсем не невесомые, очень даже весомые, и побольше десяти кило встречаются), дочь перепугалась и попросила побыстрее от них уехать. А куда я от них уеду, так и намотали три сотни км до поворота с федеральной трассы, уворчиваясь от этих роллинг-стоунзов.

— Вот сюда, кажется, — ткнула Инна пальцем в столб с надписью «Сухой ручей», она у меня роль штурмана выполняла. — Точно сюда, сворачивай.

Я пожал плечами и свернул… здесь совсем всё интересно стало — дорога появлялась местами, но редко, а так надо было держать курс по солнцу. Поверхность тут была ровная и гладкая, так что можно было ехать во всех направлениях. Потом пошли трещины, потом опять песочек, и тут я увидел вкопанный в землю столб с табличкой «Частная собственность, ранчо «Сухой ручей». Въезд и вход запрещен».

— Кажется, приехали, — сообщил я Инне, — еще с километр осталось.

— А оно разве не должно быть забором огорожено? — спросила Инна.

— Совсем не обязательно, — ответил я, — если койот какой или змея, так им ограда не помеха, а люди здесь очень редко бывают, их и табличкой пугнуть можно. Так что непроизводительный расход стройматериалов получится на забор-то.

— И куда нам дальше? — спросила она.

— Да вон следы шин, — показал я, — по ним и поедем. Надеюсь, что тут недалеко.

Оказалось и впрямь недалеко, с километр. Когда я обрулил очередной бархан, за ним неожиданно открылся вид на деревянные постройки — по центру явно жилой дом немаленьких размеров, а по бокам загоны для скота. Скота при этом в загонах не было.

Я затормозил неподалёку от центрального входа в усадьбу и посигналил — через минуту дверь распахнулась и на пороге нарисовался самый он, хорошо узнаваемый по своим экранным образам Чак Норрис. Вообще-то родители назвали его Калос Рэй, а Чак это его детское прозвище, обычно переводимое как «цыплёнок» или «детка».

— Как добрались? — спросил он у нас обоих сразу.

— Рассказать, так не поверишь, — нашёлся в ответ я, — лучше бы умыться дал.

— Да, конечно, проходите в дом, — сделал он жест рукой.

И мы прошли… добрую половину этой постройки, как вы сами наверно догадались, занимал тренировочный зал, украшенный японо-китайской хренью и устланный татами и циновками. В оставшейся половине была большая кухня-столовая, как это принято тут в большинстве домов, плюс спальни, сколько их, я не считал. Ну и пара штук ванных — в одной из них мы по очереди приняли душ.

— А откуда у тебя тут вода, — поинтересовался я у Чака, — посреди пустыни?

— Ты название на входе прочитал? — отвечал он, — в сезон дождей тут небольшой ручей даже течёт… вон там, за теми холмами. А сейчас, когда не сезон, из артезианской скважины беру, тут водяная жила недалеко от поверхности.

— А где коровы с баранами? — продолжил свои расспросы я, — загоны-то почему пустые?

— Ковбои погнали на пастбище, до него двадцать миль, как раз к вечеру и вернутся, увидишь и коров, и баранов. Но что это мы всё про меня — расскажи уже про свои приключения. Ты же на них сейчас намекал, верно?

Мы уже помытые сидели в столовой с стаканами местной самогонки в руках (Аллочке лимонад, конечно, налили), с кусочками льда и веточками можжевельника. Классная штука (сам делаешь? Ну а кто же, конечно сам). Я отхлебнул глоточек и начал свой горестный рассказ про Лас-Вегас и продавца японских автомобилей.

— И зачем вы вообще туда зарулили? — спросил Чак, выслушав мою сагу, — с этим Лас-Вегасом всю дорогу одни неприятности.

— Сам не знаю, — ответил я, — на автомате получилось. Да, это ж ещё не всё — окончание этой истории Инна расскажет.

И Инна охотно выложила про то, как ей свезло с игровыми автоматами.

— Что, и правда в скатерть деньги завернули? — спросил Чак.

— Пойдём, покажу, они у нас в багажнике, — отвечал я.

И мы вышли на воздух… было где-то 2–3 часа, жарища стояла неимоверная.

— Вот, сам смотри, — сказал я, распахивая багажник Мерса, — это скатерть, а в ней баксы.

Чак развязал один узел, вытащил тощенькую пачку и посмотрел пару банкнот на просвет.

— На фальшивость не проверяли? — спросил он.

— Нет, некогда было… да и неужели в казино такими шутками занимаются? Контора же вроде солидная.

— У меня где-то машинка для проверки валялась, надо проверить, — ответил Чак, и мы все поплелись к хозяйственной постройке типа «сарай».

Через пять минут Чак огласил результаты проверки, которые меня сильно удивили:

— Стопроцентный фальшак, ульрафиолет не отражает, защитной полоски нет, микрошрифт не читается. Так что подстава это, по всему так получается.

— Давай ещё пару пачек проверим, — предложил я.

Проверили взятые наугад пачки из разных концов свёртка — результат не изменился. Инна была готова разрыдаться, ну ещё бы, в кои-то веки свезло и такой облом в конце дороги.