Империя включает форсаж

— Ну смотри, за язык тебя никто не тянул, — и Чак вместе с помощником повели меня к загону с лошадкой.

— Ты знаешь, отчего они все так брыкаются-то? — спросил он меня по дороге.

— Наверно не любят, что у них на спине кто-то сидит, — предположил я.

— Это конечно, но маловато — вообще-то мы им специальный ремень поперёк крупа надеваем, вот этот (и он показал ремень), когда наездник выезжает из загона, он затягивает этот ремень очень туго и он пережимает седалищный нерв лошади. Ей становится очень больно, очень, и она хочет освободиться от этого ремня в основном, а не от наездника.

— Живодёры вы какие-то, — буркнул я.

— Но для тебя мы этот ремень вешать не будем, так попрыгаешь немного, — милостиво упростил условия Чак, — садись давай.

И я сел… очнулся через пару минут возле заборчика, меня поливали холодной водой из кувшина.

— Вроде ничего не сломано, — определил Чак, ощупав мои конечности, — ты не расстраивайся, парень, в первый раз и похуже бывает.

В общем, отлежался я пару часиков на койке, а потом пора было и домой собираться. Мне на мобильник (да-да, здесь тоже наладили сотовую связь, похуже и пожиже, чем в СССР, но вот на этом ранчо, например, аж две палочки на моём экране светились) пришла смс-ка с коротким текстом «привет, как дела?», что означало вариант передачи номер два. А вот если бы текст был «Привет, что нового?», тогда бы это был первый вариант. На обратном пути разберёмся мы, короче говоря, с этим вопросом.

Плёнку я уже вытащил из Мишки, решив, что два раза бомба в одну воронку не падает, и по новой нас уже никто обыскивать не будет. А на прощание я пообещал Чаку встроить его каким-либо образом во вторую часть Терминатора.

— Слово даю, — пожал я ему руку, — что будет у тебя там роль. Что большая, не обещаю, но и не в эпизоде. И обязательно со словами.

На этом мы и простились с гостеприимным ранчо «Сухой ручей» и двинулись по выжженной земле вслед за уходящим солнцем.

Глава 5

И о погоде (март 1986 года, Сан-Квентин)

Жизнь в общей камере оказалась всё же немного повеселее, чем одиночная клетка. Свободы чуть побольше, ограничений чуть поменьше, даже телевизор можно было смотреть один раз в день в течение часа. Так что я оказался теперь в курсе последних мировых новостей (а до этого питался только обрывками сведений, кои оброняли надзиратели). Так вот — аварии на мысе Канаверал не произошло, но космическую программу американцы таки приостановили по не очень понятным обстоятельствам. Челленджер совсем исключили из этой программы, как я понял — следующие три пуска должны были выполнять Колумбия, Атлантис и Дискавери. Сотрудничество с советскими властями по этой теме стало ещё более тесным.

СССР анонсировал строительство полноценной космической станции под названием «Мир» примерно в те же сроки, что и в реальной истории, через месяц где-то должен будет случиться вывод на орбиту первого модуля. А вот чего не было ранее, так это того, что американцы вписались в эту программу по полной — первые два модуля выводим мы, а вот третий и четвёртый по счёту должны были смонтировать и запустить именно они. У нас в СССР тоже не всё идеально было с космосом, случилась даже не одна, а две аварии при запусках Союзов, но закончилось всё благополучно, штатно оба раза сработала система спасения. Это тоже привело к заморозке стартов, но всего на четыре месяца.

И ещё о политике — афганской войны же не случилось, в 78-м ещё Дауд сумел разобраться и с Хальком, и с Парчамом, поэтому такой горячей точки на карте мира не возникло. А вот с Ираном проблемы таки были… хотя Хомейни и устранили в Париже, у него нашлось минимум два преемника, ничуть не лучше оригинала — Хаменеи и Саанеи (блин, язык сломаешь это выговаривать). Так что исламскую революцию они там таки устроили, не в 79, а на два года попозже. Далее всё было, как в нашем мире — большой сатана, малый сатана, студенты последователи курса аятоллы Хаменеи, бесконечная война с Ираком. Захват американского посольства тоже случился, только народу там почти что не было, вывезли почти всех.

Но тем не менее скандал был громким и общемировым… освободительную операцию на этот раз американцы делать не стали, договорились полюбовно, но эмбарго на иранскую нефть было введено, что пошло очень на руку Советскому Союзу, цены-то на энергоносители взлетели очень хорошо, приток нефтедолларов в советскую экономику чуть ли не удвоился.