Империя включает форсаж

— И куда же он подевался, этот сообщник.

— Это мы сейчас выясняем.

— А что там с тем парнем в сортире? — решил выяснить я всё до конца.

— Там тоже всё просто, у владельцев казино обнаружилась ещё одна камера, установленная внутри сортира, а на ней обнаружилась прекрасная запись со сценой убийства агента Флойда.

— Камера наблюдения в туалете? — только и придумал я, за что зацепиться, — ай-яй-яй, что скажет демократическая общественность, когда узнает…

— А мы не скажем ничего общественности, — подмигнул мне Джонс, — она и не узнает.

— Ну вам-то понятно, зачем молчать, но назовите хотя бы одну причину, зачем это делать мне? И что это за беспочвенные обвинения в шпионаже?

— Вот мы и добрались до главного пункта, — торжествующе сказал Джонс, — хочешь знать, что мы нашли в твоём мерсе?

— Надеюсь, обыск был с понятыми, всё по закону изъято? — спросил я, уже ни на что не надеясь.

— Все формальности были соблюдены, а нашли мы вот что, — и он вытащил из кармана запечатанный прозрачный пакетик, в котором болталась коробочка с фотоплёнкой, моей, чьей же ещё…

— Понятия не имею, что это и как попало в мою машину.

— Снимем отпечатки пальцев, там всё сразу станет ясно, а сейчас поехали в Бернардино, по дороге подумай над тем, как вести себя дальше и что говорить общественности, — сказал Джонс и мы вернулись к автобусу.

По дороге я спросил, чего ж они своего агента бросили валяться в машине, на что мне было отвечено — приедет отдельная бригада, она всё и приберёт.

Инну с Аллой увезли отдельно, не дав поговорить со мной — я понадеялся, что у супруги хватит ума вызвать такси до нашего дома в Беверли. А меня запихнули в раскалённое нутро огромного чёрного джипа Шевроле-Блайзер, где я и просидел битых полчаса, подпрыгивая на ухабах и обливаясь потом. Выгрузили меня где-то на задворках города, судя по окружающей застройке, и без промедления завели внутрь помещения с табличкой, гласившей, что здесь расположено отделение ФБР по данному округу. В камеру сразу не запихнули, и на том спасибо, провели прямиком в кабинет начальника, коего звали Джон Е. Отто. Тот сразу предложил мне кофе, а я не отказался.

— Может наручники снимете? — спросил я, — а то чашку брать неудобно.

Начальник милостиво разрешил. После того, как я выпил свою чашку с конфеткой, в кабинет зашёл давешний агент Джонс и просто кивнул головой, радостно лыбясь во всю ширину своей немаленькой рожи.

— Ну так и всё, мистер Сорокалет, — обратился ко мне начальник, — вся коробочка из-под фотоплёнки и сама плёнка заляпана вашими отпечатками.

— А откуда у вас мои отпечатки? — автоматически вырвалось у меня.

— Когда вы въезжали в нашу страну в 83-м, сдавали отпечатки на границе — забыли что ли? Они давно в нашей базе числятся. Так что давайте-ка поговорим начистоту и без дураков, — и Джон Е. Отто кивком головы отпустил агента Джонса. — Итак, что мы имеем в чистом дистиллированном остатке?

— Дистиллированной вода только бывает, а никак не остаток, — зачем-то решил поправить его я.

— Хорошо, — покладисто согласился Отто, — что мы имеем в чистом остатке? А имеем мы русского шпиона с фотографиями секретных документов, это раз, убитого им в туалете гостиницы Луксор агента Флойда, это два, и застреленного близ населённого пункта Пинон-Хиллз агента Кеннета, это три. Все эти три пункта вместе, сынок, тянут на высшую меру наказания. Это четыре.

— Умеете вы объяснять быстро и доходчиво, — решил польстить я начальнику. — Но наверно есть какой-то пункт пять, если вы меня до сих пор не засунули в камеру?

— Конечно есть, — отвечал довольный фбр-вец, — чистосердечное раскаяние и деятельное сотрудничество с федеральными властями могут изменить меру наказания самым решительным способом.

— На сделку со следствием намекаете?

— Да, именно на неё.

— А на какую из двух составляющих сделки — на изменение объёмов обвинения или снижение применимого наказания? — блеснул я знанием американской юриспруденции.

— Там видно будет, — дипломатично ответил Джон, — так я понимаю, что возражений насчёт сделки у тебя, сынок, никаких нет?

— Понимаете, мистер Отто, в чём дело… — попытался оттянуть решающий момент я, — меня с детства учили принимать обдуманные решения только после совета со своим адвокатом…

— Никаких возражений, — весело вскинул руки вверх Джон.

Потом он нажал на какую-то кнопку у себя на столе, вошёл агент Джонс и вывел меня в коридор. Далее путь наш лежал в соседнее крыло здания, меня завели в комнатушку два на три метра со столом и двумя стульями.

— Сиди и жди своего адвоката, — сказал Джонс, — он вот-вот должен подъехать.

Адвокат и верно, подтянулся буквально через десять минут, представился Андрю Мейсоном, потом отлучился на короткие переговоры с фбр-цами, потом вернулся и сел на табуретку напротив меня.

— Честно скажу вам, мистер эээ… (можно Серж), честно скажу, Серж, что дела ваши неважные. Доказательства у ФБР железобетонные, там подкопаться не к чему.