Имперский корсар

Некоторые и вовсе остались на местах, и эти горели почти все. Короче, со светом в коридоре был порядок, во всяком случае, видно, куда идешь.

Так, включаем датчики… Воздух пригоден для дыхания. Радиация – норма. Биологической опасности нет. Можно вылезать из скафандра. Но не нужно. Перехватить лучемет поудобнее – и вперед! Зря он, что ли, сюда лез?

Хрустели под ногами обломки. Один коридор, другой… Все похожие, как близнецы. Пустые. Каюты… В некоторые Камнеедов заглядывал по дороге. Тоже пустые и словно бы стерильные. И это не было похоже на ситуацию, когда кто-то взял транспорт на абордаж и вытащил из него людей. Не вязались с этим аккуратно застеленные койки, на которых явно никто не спал. Ничего не перевернуто и не сломано сверх того, что можно получить при жесткой посадке. Возможно, конечно, эти каюты изначально не были заняты, но не все же подряд! Экспедиция-то была немаленькая, и вместе с учеными летели техники, лаборанты, охрана, наконец! Толпа народу, который неизвестно куда пропал. Непонятно. А Камнеедов не любил чего-либо не понимать. И шел к тому месту, где, как он надеялся, можно получить ответы на все вопросы. К капитанской рубке.

Первый труп он обнаружил в коридоре, вдоль которого располагались немногочисленные каюты первого класса. Человек лежал вниз лицом, и впечатление производил самое что ни на есть мирное. Ну, мертвые не кусаются и все такое. Среднего роста, темноволосый, крепкого сложения, штаны, футболка… Никаких видимых повреждений. Разумеется, переворачивать его ногой – это вроде как неуважение к павшим, но Камнеедов предпочел не рисковать и лучемет держать наготове. Возможно, это паранойя, только, вот незадача, страдающие этой болезнью частенько живут дольше всех.

Спереди… тоже никаких повреждений. Ни дырок от пуль, ни переломов – Камнеедов не поленился, осторожно, не выпуская из виду окружающее пространство, проверил. Только тонкие струйки еще не запекшейся до конца темной крови из носа и ушей. Похоже, результат все той же перегрузки, которая и нанесла повреждения звездолету. И все. Опять непонятно. Камнеедов вздохнул и двинулся дальше.

А потом трупы стали попадаться чаще. Их он насчитал с дюжину, не меньше, и все с аналогичными симптомами. Черт знает что. С определенного момента Камнеедов начал просто переступать через них. Откровенно говоря, пребывание на корабле, набитом мертвецами, его напрягало. Не пугало, но давило, словно каменная плита. И хотелось как можно скорее добраться до рубки. Пора было заканчивать с этим фарсом.

Двери рубки были полуоткрыты, и на пороге лежал очередной мертвец. На сей раз в мундире. Камнеедов хотел протереть глаза, но пальцы наткнулись на забрало гермошлема. Мундир был чужой. Не мундир торгового флота, не военный. Даже на мундир частной компании он не походил ни разу. И вообще к Империи отношения не имел. Поскольку был он Камнеедову вполне знаком. Обычная форма военно-космических сил Альянса. Причем не боевая, а повседневная. То есть хозяин ее в чине… ага, первого лейтенанта, при жизни чувствовал себя здесь, как дома.

Шаг внутрь. Все то же. Пострадавшее, но не сильно, а так, в меру, помещение. Мертвец в кресле. Камнеедов не поленился, подошел – те же симптомы, что и у других. Судя по чину, командир этой посудины. Что за ерунда? Два шага к пульту… Оба-на! Уцелевшие экраны еще светятся, бежит поток данных, разными цветами мерцает схема корабля. Некогда смотреть, что там уцелело, а что умерло окончательно, хотя, судя по изобилию красных и желтых тонов на схеме, ремонтировать корабль будет затруднительно. Да и, откровенно говоря, незачем. Зато ясно теперь, откуда сигнал – аварийный маяк, не более того. Причем все непонятки с символами и модуляцией – банальное искажение, вызванное повреждениями, включая снесенные напрочь антенны. И название звездолета – «Альтаир». На английском написанное. Так, что за хрень тут вообще происходит?

Судовой журнал… изъять! Хорошо, что они, по старой традиции, пишутся не только в память бортового компьютера, но и дублируются на съемный носитель. Нет нужды тратить время на копирование, достаточно извлечь из пазов небольшой металлический цилиндр. Он по факту – самый защищенный предмет на корабле. Не от механических повреждений, конечно, хотя и тут, к слову, все на уровне, но от воздействия систем электронной борьбы точно.

Так, а теперь сейф. Не здесь, в капитанской каюте. Хороший, крепкий. Сделан, что характерно, в Альянсе – там умеют изготавливать качественные вещи. Монтировкой такой уж точно не вскрыть. Однако дверца не заблокирована – американцы вообще достаточно безалаберный в некотором отношении народ. Те же немцы при любом закрывании пять кодов введут, пускай даже им через минуту снова внутрь лезть придется, и они это знают. Но – орднунг. Американцы в этом плане больше похожи на русских, не заморачиваются на мелочах, если считают это ненужным. Когда-то это хорошо, когда-то плохо.