Имперский сыщик. Аховмедская святыня (СИ)

В переулке послышался шум подъезжающего экипажа, стукнули о мостовую каблуки, раздались голоса. Полицейский чин подбежал к окну, выглянул, и на мгновение в свете дня озарилось его лицо - но тут же отпрянул в темноту.

- Проклятый Меркулов! Уже тут.

- Мне приходилось останавливаться, чтобы не привлекать внимание, - стал оправдываться Черный, однако без особого усердия.

- Да заткнись уже. Представляешь, что будет, войди кто-нибудь сейчас в комнату?

- Я могу выброситься из окна, сил еще предостаточно. Постараюсь убежать.

- Чтобы все видели, откуда ты выкинулся, дурья башка? Погоди...

Полицейский чин подбежал к сундуку, такому, каков есть в любом кабинете сыскного ведомства даже у самого последнего коллежского секретаря, открыл его, обвел взглядом и повелительно указал рукой Черному.

- Полезай!

Незваный гость с сомнением оглядел собеседника, но поняв, что тот не шутит, приказанье все же исполнил. С удивительной ловкостью заправского гимнаста он сложился внутри чуть ли не втрое, прижал голову к груди и со спокойствием, точно не было у него ровно никаких ранений, замер. Крышка захлопнулась, и полицейский чин с некоторой дрожью провел по дереву рукой, явно пытаясь успокоиться и взять себя в руки.

Не без дрожи подошел к окну, отдернул шторы, искоса взглянул на вылезающего из экипажа вслед за Меркуловым орчука и ненавистно сдвинул брови. Терпеть выскочку-аристократа осталось совсем недолго.

Глава 14, где Мих видит магический огонь, про себя прощает

ся с жизнью и едет на Сигаревку

Мих шел третьим, после полицмейстера и господина, вновь облаченный в мундир и сапоги, без которых чувствовал себя уже неуютно. Орчук задумался о своем, потому чуть не налетел на двух доходяг, с трудом тащивших кованый сундук. Посмотрел на них полукровка, тяжел был ларь, того и глядишь бедолаги пупки надорвут. Кабы в другое время был, непременно помог, но от господина сейчас нельзя было отставать.

Поднялись в знакомом направлении, которое стало для орчука уже не таким пугающим - все же Его превосходительство хоть и горяч бывал в гневе (вспомнить только первое прибытие Миха с хозяином сюда), но человек деловой, с пониманием. Если в возмущение его не вводить, то и плохого ничего тебе не сделает.

Вот и теперь, не как обычно приветственно рукой в сторону кресла указал, больше того, сам навстречу выбежал, полицмейстера и титулярного советника под руки взял да к себе в кабинет привлек.

- Ну давайте, рассказывайте. А голубчика этого в дальнюю закройте, самую тесную. Такую теперь жизнь окаянному устрою, мало не покажется. Эх, жалко я бумаги все великому князю с Константином Никифоровичем отправил. Но ничего, мы этого Черного расколем, все равно нам зачтется.

- Я, к слову, уже вернулся, - появился в дверях первый полицмейстер, - по делу одному к себе в кабинет заходил. И что-то не увидел плененного, пока господа поднимались.

- Константин Никифорович, а окна вашего кабинета куда выходят?

- Как и у остальных, в Столешников переулок, - нахмурился Его высокородие, - почему вас этот факт так интересует?

- Смотрите, - поднялся на ноги Меркулов и подошел к окну, - видите вон ту крышу. Это и есть тот самый дом, где жил Черный. Мы побеседовали с владельцем его квартиры, и тот сказал, что человек в плаще часто ходил на крышу. За что хозяину приплачивали. Ничем предосудительным он там не занимался, лишь смотрел на звезды из телескопа. По крайней мере, так объяснялся.

- Ну и к чему вы ведете? И где Черный? - Недоумевал Александр Александрович.

- А к тому, что никакого телескопа у Черного не было, а вот подзорная труба, - Витольд Львович извлек золоченый цилиндр с зауженным основанием, явно морского назначения и, подойдя к столу, положил перед Его превосходительством, - была. Только очень трудно наблюдать за звездами из подзорной трубы, да еще днем. А вот за обер-полицмейстерством, не за всем, только за верхними этажами, смотреть можно запросто.

- Ну и зачем ему за обер-полицмейстерством наблюдать? Да где Черный, в конце концов?! - Ударил по столу Александр Александрович.

- Ушел, через окно. Под обстрелом выбрался в переулок, потом на Краснокаменку, - нехотя принялся рапортовать Николай Соломонович, - оглушил Селиверстова и убил Подберезкина. Думаю, и сам не избежал ранения.

У орчука создалось впечатление, что это не Черный умертвил опытного филера, а только что полицмейстер своими словами вогнал острый кинжал глубоко в сердце Его превосходительства. Александр Александрович, до того привставший из-за стола, тяжело плюхнулся в кресло и закрыл лицо двумя руками.

- Черный нас ждал, - вступился за своего компаньона по несчастью Меркулов, - когда мы ворвались, он жег бумаги. Его явно кто-то предупредил.

- Кто его мог предупредить? - Нахмурился обер-полицмейстер.

- Господин Меркулов довольно непрозрачно дал понять, что некто из полицмейстерства сотрудничает с Черным - подзорная труба, крыша, вид на наше ведомство.